Заметим, что размеры четырёхпалых следов были следующие:

48 х 19 х 14 см.

Как стало известно осенью, подобные следы на этих отрогах были летом того же года были в разное время были зафиксированы ещё несколь-кими группами.

Благодаря “недоумённой” записи Ломанова мы получили возможность с абсолютной точностью отслеживать перемещения “Гиссарского великана” по его четырёхпалым следам.

Хотя в этих местах летом работало несколько групп, собрать их в одно место и бросить на поиски “Гиссарского великана” не было никакой возмож­ности, так как связи с группами не было. Получив перед выездом задания, группы направлялись каждая в вы­деленный ей район и расходились по своим плановым маршрутам, связи между ними были только случайными. Руководи­тели экспедиции в каждый конкретный момент даже не знали места расположения их базовых лагерей, так как их выбирали руководители групп в зависимости от полученной на месте информации. О результатах работы групп становилось известно из их отчётов только осенью. Очевидно, это было ошибкой, так как планового взаимодействия групп не происходило, хотя случайные встречи и обмен информацией, конечно, бывали достаточно чаcто.

Осенью того же 1981 года я решил подробнее познакомиться с ущельем Каратага, о котором много писал профессор Поршнев. Компанию мне составил приятель Дехканова тоже геофизик Анатолий Филатов. (в то время мы ещё ничего не знали о четырёхпалых следах, обнаруженных весной группой Дехканова).

В кишлаке Хакими, состоящем из трёх небольших домиков с плоски-

ми крышами, мы познакоми­лись с местным егерем Гафором Джафаровым, который не только знает о “диких людях” – гулях, но да­же в 1976 году выстрелил в одного из них, когда тот подошёл к нему во время сенокоса. Охотник, участник Отечественной войны, опытный разведчик так испугался появления волосатого человека, что промахнулся и упал в об­морок. Когда он очнулся, то никого рядом уже не было.

Гафур рассказал также, что лет десять назад в Хакими пропала девушка. Она пошла к речке за водой и не вернулась. Её бросились искать, но не нашли. На третий день она вернулась и рассказала, что когда она наклонилась, чтобы набрать в кувшин воды, её кто-то схватил и потащил куда-то в гору. От страха она потеряла сознание, и кто и куда её нёс, не помнит. Потом она очнулась и долго не могла понять, где она находится. Затем стала пробираться в сторону ущелья, которое виднелось невдалеке. Но уже стало темнеть. Она нашла какое-то укрытие от холодного ночного ветра и дрожа от холода просидела там всю ночь. На другой день она вышла на склон, увидела знакомое ущелье и домики родного кишлака.

Когда в начале 60-х годов ущелье Каратага посетил Б.Ф.Поршнев, ему рассказывали, что в этом ущелье живёт семья “диких людей” и что это и соседнее ущелье реки Шеркент раньше являлись владением эмира Бухарского, и здесь было нечто вроде заповедника, куда доступ простым смертным был строго запрещён. Слово “Хакими” означает “лекари”, и жившие в этом кишлаке люди занимались сбором лекарственных растений и приготовлением лекарств. Самым ценным из них было “мумиё-ассиль”, которое якобы приготовлялось из тканей трупа “дикого человека”. По этой причине эти существа там находились под охраной.

Мы расположились на берегу озера Тимур-Дара, где по словам чаба­нов довольно часто видят гулей, бродящих по склонам. Даже как-то виде­ли двух сразу. Ежедневно мы на весь день уходили осматривать склоны, а по вечерам сидели у палатки, прислушиваясь к доносящимся звукам. С ве­чера разметали песок на отмели, чтобы увидеть следы ночных посетителей.

Через несколько дней, возвращаясь под вечер с осмотра соседнего ущелья, я вышел из-за поворота, за которым открывался вид на нашу па­латку и склон над ней. При этом моя фигура должна была быть видна на фоне неба. В этот момент со склона над палаткой раздался пронзительный свист и сразу же в ответ на него свист с соседнего склона. Увидеть, кто это свистел, в сумерках я не смог.

Сидя вечером у костра, на котором только что сварил пшенную кашу со сгущенкой и скипятил чай, и осматриваю окружающие склоны. Все тихо и спокойно, слегка доно­сится журчанье воды в речке. Ни малейшего ветерка. В зеркальной глади озера отражаются горы. И вдруг на одной из вершин краем глаза замечаю какое-то движение. Хватаю 12-кратный бинокль и вижу две гибкие фигуры каких-то животных. Они поднимаются на задние лапы, изгибаются, обхва­тывают друг друга передними лапами, борются. Целиком их не видно, так как задние лапы скрыты травой. Их движения были так ловки и гибки, что я решил, что это два молодых барса или леопарда. Хотя мне было известно, что и тот и другой якобы никогда не нападают на человека, стало как-то неуютно. Чуть позже, глядя в бинокль, я разглядел спускающуюся по скло­ну этой горы медведицу. Она спускалась не торопясь, загребая своими огромными косолапыми передними лапами. Иногда останавливалась и что-то выковыривала из земли. Очевидно, она позвала медвежат, так как они внезапно прекратили игру на вершине и в припрыжку поспешили к ней. В мощный би­нокль медведица выглядела очень большой и, казалось, что она совсем близко. Почему-то я решил, что медведица с двумя медвежатами лучше, чем два молодых барса или леопарда.

На следующий год мы выехали в ущелье Каратага с А.Филатовым (тоже геофизиком из Кадамжая). Как-то утром он позвал меня и показал следы босых ног – ноч­ной посетитель прошёл по песчаной отмели, перепрыгнул через одну из проток впадающей в озеро речки и ушел на скалы. Сфотографировали эти следы и сделали гипсовые слепки. Следы были размерами 26 х 12 см.

Малые следы с отмели

Чуть выше по течению, возле скалистого берега мы обнаружили следы более крупных размеров – 32 х 15 см. След был глубокий, дна не видно. Сфотографировали и на авось сделали слепок – получилось. Следы подоб­ных размеров попадались в 1980-83, 1987 годах.

Большой след с отмели (правая нога). 32 см.

Тем же летом в ущелье Каратага работала группа Н.Ватутина.. В урочище Кош-Хасана они обнаружили едва заметные на тропе следы, направлявшиеся к мосту через Каратаг. Около моста, где гоминоид наступил на влажную почву, удалось сделать слепок, показанный ниже.

Слепок Н.Ватутина. длиной 32 см.

Хорошо видно сходство со слепком с Тимур-Дары.

Таким образом, сообщение чабанов о двух гоминоидах, увиденных ими возле озеера Тимур-Дара, получило подтверждение в виде следов. Кроме указанных следов нам попадались следы длиной 40-42 см, но слепки с них по разным причинам сделать было нельзя, так как они были оставлены либо на тропе, покрытой тонким слоем пыли, либо на траве.

Однажды ночью мы с Филатовым дежурили на берегу Тимур-Дары, прислушиваясь к ночным звукам. Вдруг оба услышали со стороны склона чёие шаги двуногого существа – под его тяжёлыми ногами громко хрустели камешки щебёнки. У нас был бесподсветный прибор ночного виденья. Посмотрев в сторону загадочных шагов, я с разочарованием увидел стоящего на краю обрыва большого кабана. Вот вам и “чёткие шаги двуногого существа”.

Через несколько дней, возвращаясь под вечер с осмотра соседнего ущелья, я вышел из-за поворота, за которым открывался вид на нашу па­латку. При этом с противоположного склона моя фигура должна была быть хорошо видна на фоне неба. В этот момент с той стороны, где на склоне находился выход из небольшого цирка, раздался пронзительный свист и в ответ на него свист с соседнего склона. В быстро сгущавшихся сумерках увидеть, кто свистел, я не смог. Со стороны палатки выход цирка загоразива скальный выступ и Филатов ничего не слышал.

У Филатова кончился отпуск, и он ушел вниз, а я на несколько дней остался на берегу озера, с надеждой что-нибудь увидеть. И увидел!

Сидя вечером у костра, на котором только что сварил пшённую кашу со сгущенкой, приготовил чай, и осматриваю окружающие склоны. Все тихо и спокойно, слегка доно­сится журчанье воды в речке. Ни малейшего ветерка. В зеркальной глади озера отражаются горы. И вдруг на одной из вершин краем глаза замечаю какое-то движение. Хватаю 12-кратный бинокль и вижу две гибкие фигуры каких-то животных. Они поднимаются на задние лапы, изгибаются, обхва­тывают друг друга передними лапами, борются. Целиком их не видно, так как задние лапы скрыты травой. Их движения были столь ловки и гибки, что я принял их за двух молодых барсов или леопардов. Хотя мне было известно, что и тот и другой якобы никогда не нападают на человека, стало как-то неуютно.

Чуть позже, глядя в бинокль, я разглядел спускающуюся по скло­ну этой горы медведицу. Она спускалась не торопясь, загребая своими огромными косолапыми передними лапами. Иногда останавливалась и что-то выковыривала из земли. Очевидно, она позвала медвежат, так как они неожиданно прекратили игру на вершине и в припрыжку поспешили к ней. В мощный би­нокль медведица выглядела огромной, и мне показалось, что она совсем близко.

Почему-то я решил, что медведица с двумя медвежатами лучше, чем два молодых барса или леопарда. Медведи к этому времени уже воспринимались почти, как домашние животные. Правда, это теоретически, когда видишь следы и не видишь самого зверя. А тут вот она, красавица. Я, забыв, что разглядывал её в бинокль, который приблизил её в двенадцать раз, бросился срочно заго­тавливать дрова для костра. На самом деле до склона медведицы было около километра. Но с хорошим костром всё-таки стало как-то спокойнее, и я вскоре заснул. Как показал утренний осмотр окрестностей, медведица к моей палатке не приближалась.

Постоянными соседями наших стоянок были разных размеров гюрзы, волосатые фаланги, здоровенный старый филин и собаки чабанов. Эти верные стража стоянок своих хозяев и их овец, к которым они не подпускают никого постороннего, вдали от них превра­щались в хитрых попрошаек, которые чуть не ползком, на брюхе, изо всех сил виляя хвостами, выпрашивают подачку. Хозяева их вообще держат на подножном корме, и они рады любой корке хлеба.

На озере Пайрон напротив нашего лагеря располагалась небольшая колония сурков. Утром эти упитанные пушистые зверьки размерами с кошку выбираются из своих нор и первым делом подолгу занимаются туалетом, тщательно вылизывая и расчесывая свою пу­шистую шкурку. Потом все по своим дорожкам разбегаются на кормёжку и несколько часов кормятся. При этом где-нибудь на камне столбиком сидит дежурный, громким свистом предупреждающий о появлении орла или другой опасности. По этому сигналу все зверьки стремглав бросаются к своим норкам и мгновенно скрываются в них.

Через некоторое время опасность минует и все возобновляют прерванное занятие. Взрослые обычно мирно дремлют на солнышке, а малыши играют. Они гоняются друг за другом, поднявшись на задних лапках обхватываю противника и борются, затевают детские драки. А иной раз один малыш забирается не небольшой бугорок или камень, а несколько других нападают на него, пытаясь столкнуть и занять его место. Интересно, что в такую игру играют очень многие животные: выдры, бобры, даже морские котики и тюлени.

В сентябре 1981 года автор и Дехканов заночевали на небольшой тер­расе, чуть выше впадения Пайрона в Каратаг. Рядом располагалась отара овец, бдительно охраняемая собаками, с двумя чабанами. Ночью собаки на кого-то громко лаяли, и слышался топот скачущего по поляне над нашей палаткой осла, где кто-то за ним гонялся. Чабаны утверждали, что это медведь.

Но утром они неожиданно собрались и погнали отару куда-то дальше. Через некоторое время один из них вернулся верхом на лошади и спросил, не видели ли мы хромого барана. Мы только что вылезли из палатки и ни­чего не видели. Чабан уехал, а мы пошли осмотреть местность. Неподалё­ку от палатки, за кустами мы обнаружили мёртвого барана с разорванным брюхом и выпущенными на несколько метров кишками. Как приезжавший на лошади чабан ее не обнаружил? У туши отсутствовали печень и одна нога, отор­ванная каким-то хищником. Кроме барана, рядом лежал огромный мёртвый пес, размерами с хорошего дога, только помассивнее. Такого среди сторожей отары мы накануне не видели. Странным было то, что на собаке не было ни одной раны, только тонкая струйка крови из закрытой пасти. Очевидно, она была убита одним мощнейшим ударом лапы (или руки) по голове (от медвежьей лапы неизбежно должны были бы остаться следы когтей – прим.автора).

Вспоминая об этом эпизоде, я потом отметил несколько странностей: убитый пёс; лежащий на открытой площадке, мёртвый баран с оторванной ногой, разодранным брюхом и вырванной печенью; то, что мы не нашли никаких следов и то, что мы поспешили уйти с этой площадки, хотя пара дней у нас в запасе ещё оставалась. Почему хищник забрал только печень и ногу, а не унёс всю тушу? Ведь медведь всегда уносит свою добычу и прячет её, укрывая ветками и буреломом. Баран не такое уж крупное животное, и вот он лежал на открытой площадке, доступный любым наземным и летающим хищникам (мы с Мэлсом как-то раз видели, как в этом же ущелье пировали с десяток грифов, разрывая тушу убитого козла).

По каплям крови мы проследили, что добычу (оторванную ногу и печень) кто-то унёс в небольшой кулуар, заросший густым кустарником, со стороны которого ощущался звериный запах. Но ни медвежьих следов, ни каких-либо других нигде видно не было.

В тот день мы довольно долго промучились, отрезая тупым ножом одну из оставшихся ног барана, потом долго варили её, так как баран был очень старый. Но после обеда, ничего детально не обсуждая, мы быстро собрали палатку и ушли на Пайрон. Очевидно, у нас обоих в подсознании сидела мысль, что оставаться рядом с могучим хищником, не имея оружия, кроме маленького туристского топорика и небольшого тупого ножа, слишком рискованно. Это позже, собрав больше сведений и о местных медведях и о реликтовых гоминоидах, которые не представляют опасности для человека, мы бы остались.

По какой-то причине у нас с Мэлсом во время всех этих событий не возникло ассоциации, связанных с 4-хпалыми следами, а ведь мы-то и были теми, кто больше других знал тогда об этих следах. Вероятно, в тот момент мы оба ещё не очень верили этим следам. Ну а в тот момент мы с ним поднялись на Пайрон. Он вскоре вынужден был уехать, а автор некоторое время подежурил в районе озера, а потом решил проведать террасу, где несколько дней назад были убиты баран и соба­ка. При осмотре террасы туши барана на месте уже не было, звериного запаха нигде не ощущалось, но на северном краю террасы на глаза попались знакомые следы – четырёхпа­лые, шириной 19 см и длиной около 50 см. Длину точно измерить не уда­лось, так как следы были оставлены на крутом участке тропинки и слегка проскользнули. Они уходили в глубину густых кустов, окаймлявших большую ка­менистую осыпь. Вот в этот момент я поверил здесь бродит трёхметровый великан. В кусты я лезть не рискнул. Обойдя их, я осмотрел весь склон. Он был каменистый, с редкими пучками высохшей травы и на нём никаких следов было не видно.

.

Во второй раз четырёхпалые следы были обнаружены группой С.Маслова.

Этой группой, состявшей в основном из студентов Саратовского университета руководил биолог аспирант Сергей Маслов.

В конце июля 1982 года их группа, не доходя двух километров до Хакими, повернула влево и по ущелью небольшого правого притока Каратага ручья Сорбин направилась в его верховья, предполагая совершить обход Тико-Бата по нашему маршруту, только в обратном порядке. Подойдя к концу ущелья, где небольшим водопадом начинается Сорбин, остановились перед последним подъёмом. Тут кто-то обратил внимание на странную фигуру, стоящую возле водопада. Присмотревшись все обратили внимание, что фигура без одежды. Быстро собрались и поспешили к водопаду. Когда поднялись наверх, то на мокром песке обнаружили огромные следы. Хотя следы и размокли, но с одного из отпечатков удалось сделать слепок.

Затем группа направилась вверх по течению ручья в обход массива г.Тико-Бат, и вышла в ущелье Каратага к урочищу Кош-Хасан. Поднявшись над водопадом, группа вышла в верховую долину Сорбина, который в виде жалкого ручейка огибал массив Тико-Бата. Обойдя этот массив кругом, группа вышла в верховье Каратага, где он носит название Диахон-Дара.

Перейдя по мостику через Диахон-Дару (название верхней части течения Каратага, выше впадения Пайрона) они расположились в километре от впадения в неё речки Замбар, вдоль которой проходит тропа на перевал Мура. Палатки поставили неподалёку от тёплого сернистого источника. Когда Маслов отошёл на ближайший отрог, он услышал громкий свист и увидел пробежавшую по гребню пригнувшуюся человеческую фигуру. Расстояние было большое и солнце уж скрывалось за горы, так что сфотографировать эту фигуру он не смог.

Снова четырёхпалые следы обнаруживает группа С.Маслова

Следующий день был дождливый, и группа отдыхала. На третий день при осмотре пройденного участка тропы были снова обнаружены большие следы.

Следы имеют искажённую форму, так как они были оставлены во время или после прошедшего ночью дождя на скользкой глине, да ещё на наклонном участке. Хорошо видно, что обе стопы имеют только четыре пальца.

В это же время, несколькими днями раньше по тропе вдоль р.Замбар поднималась группа туристов профессора того же университета В.Перевалова , направлявшаяся через перевал Мура на озеро Искандеркуль. Выйдя на снежный склон, они вскоре обнаружили, что вдоль их тропы тянется цепочка каких-то странных следов огромных размеров. На фотографии видно, что следы были около 50 см в длину, а расстояние между ними – около двух метров (длина стандартного ледоруба, лежащего возле одного из отпечатков, 90 см). Сначала туристы не могли понять, вверх или вниз прошёл этот великан, но потом загадка неожиданным образом разрешилась. Поднимаясь на очередной перегиб склона, скрывавший часть тропы впереди, они услышали впереди странные звуки, напоминавшие громкий хохот. Предположение, что это кричат улары (горные индюки), отвергли, так как уларам на снежном склоне делать нечего. Пройдя метров двести вперёд и выйдя на открытый участок тропа, туристы увидели, что к цепочке огромных следов с востока подошла цепочка следов меньших размеров. На месте встречи снег был натоптан, а потом обе цепочки удалились в западном направлении.

Стало ясно, что громкие крики, очевидно, означали радостные вопли двух встретившихся существ. Хотя встреча произошла совсем недавно, увидеть никого не удалось. На детальные поиски у группы времени не было, так как уже надвигались сумерки, а ночёвка на снегу не планировалась и группа к ней не была готова. Надо было спешить, чтобы засветло спуститься туда, где есть топливо.

Цепочка следов под перевалом Мура (В.Перевалов).

В то время никто из участников этих групп не знал, что четырёхпалые следы подобных размеров были обнаружены в конце апреля того же года в ущелье Каратага группой Мэлса Дехканова. Судя по размерам, эти следы могли принадлежать Гиссарскому великану, но, к сожалению, Перевалов не запомнил, сколько на отпечтках было пальцев.

В 1982-1983 годы группа С.Маслова продолжила наблюдения в том же районе. Когда группа находилась в ущелье Джальчина, следующего после Пайрона (считая снизу) правого притока Диахон-Дары, они расположились на берегу речки, в самом начале верховой долины. Рядом с одной из па­латок располагался огромный валун. Ночью одна из девушек выглянула из этой палатки и увидела сидящий на валуне чёрный силуэт “волосатого челове­ка”. От страха она потеряла голос, спряталась в палатку и залезла в спальный мешок. Только утром она пришла в себя и рассказала о ночном происшествии. Кругом была густая трава, и никаких следов на ней обнаружить не удалось

Примечание: Позже выяснилось, что огромные седы – четырёхпалые и с узкой пяткой в 1972 году видели в Рамитском ущелье, соседнем, расположенном восточнее Варзобског ущелья и Сиамы.

Наблюдения группы Ю. Крашников

В июле того же года по тропе вдоль Каратага поднималась группа Ю. Крашникова. Пройдя устье Джальчина группа попала под дождь и ук-рылась под скалой. Чтобы не терять времени решили приготовить обед, для чего натянули тент, и дежурный отправился к реке за водой. Спустившись к воде он поднял голову и с удивлением увидел на противоположном берегу ( восточный склон г.Тикобат) семейство медведей, а в стороне от них похо-жее на обезьяну волосатое существо, которое не торопясь перемещалось по склону и что-то выковыривало из земли. Оправившись от удивления, он со-образил, что это как раз то существо, которое они ищут. Он бросился к групппе, схватил фотоаппарат и помчался снова к реке. Но…на том берегу Кроме медведицы никого не было. Ребята, забыв про обед и дождь, мигом собрали вещи и быстрым шагом двинулись по тропе, так как впереди был мост через реку. Побросав у моста свои рюкзаки, группа двинулась к тому месту, где дежурный видел это существо, обследовали склон, но на мокрой траве никаких следов обнаружить не удалось

Предыдущее – Следующее

Ущелье реки Сиамы

Ущелье реки Сиамы

Небольшое ущелье реки Сиама, расположенное в 54 км от Ду­шанбе, и до него легко доехать на рейсовом автобусе.

В этом ущелье в течение ряда лет проводила наблюдения экспедиция киевлян под руководством Игоря Францевича Тацла, базовый лагерь которой располагался на небольшой площадке возле метеорологической станции, примерно в семи километрах от шоссе. Как правило, наши группы работали в этом ущелье либо до приезда киевлян, либо после их отъезда. Таким образом, мы не только не мешали друг другу, но, наоборот, наши наблюдения дополняли их.

Метеостанция на Сиаме.

От “Российского Общества криптозоологов” наблюдения в этом райо­не проводили, в основном, автор и его коллеги.

Фотография сделана с противоположного берега реки и на остров, где она стоит, можно попасть с этого берега на подвесной люльке, не видимой из-за кустов.

Фотография “маймуна”

В конце мая 1981 года автор в течение нескольких дней провёл в этом ущелье в одиночестве – а это самая благоприятная ситуация, чтобы поз­накомиться с любым диким животным, а тем более с гоминоидом, так как он не любит большое общество незнакомых ему людей. Моя палатка располагалась у подножия скалы Монах, отделённая от неё примерно двадцатиметровой полосой песчаного склона.

Вход палатки был обращён в сторону проходящей вдоль берега речки тропы, которой пользовались чабаны, туристы и… медведи, чьи следы регулярно обнаруживались на ней по утрам.

В первую ночь, около часу, неподалёку от палатки слышались чьи-то осторожные шаги со стороны довольно крутого песчаного склона. Я выбрался из палатки и сделал в том направлении на всякий случай несколько снимков со вспышкой. Утром в на песке были видны какие-то следы, но слишком бесформенные.

На следующую ночь, около полуночи, я был разбужен хрустом песка под чьими-то тяжё­лыми шагами. Неизвестный гость, судя по звуку шагов, подошёл со стороны кустов, отстоящих от палатки метров на двадцать, довольно близко к палатке, но с тыльной стороны, где не было окна. Приблизившись, шаги остановились. Некоторое время я выжидал, надеясь услышать какие-нибудь звуки, но всё было тихо – только шум текущей внизу, за тропой Сиамы.

Держа в руках приготовленный с вечера фотоаппарат (со снятой крышкой объектива, установленной диафрагмой – 3,5 и дальностью 12 метров, что позволяла мощность вспышки)) я выбрался из палатки и решил не включать фонарик, а сначала сделать несколько фо­тографий. На яркий свет вспышек никакой реакции со стороны “гостя” не последовало. Когда глаза, ослеплённые вспышками, пришли в норму, я включил фонарик и … ничего не увидел. Заглянул за палатку, так по звуку шагов, мне показалось, что неизвестное существо подошло прямо к задней стенке её. Никто не сидит. Поводил лучом фонарика по кустам – тоже никого. Но кто-то же подошёл к палатке? Надо честно признаться, что близко к кустам я подходить и, тем более, углубляться в них в кромешной темноте я не рискнул.

Сидящий маймун (детёныш гуля)

Если внимательно присмотреться, то видно, что фотоаппарат зафиксировал притаившееся под листьями ревеня сидящее на земле обезьяноподобное существо небольших размеров. Оно опирается на левую руку, вытянутую вдоль голени левой ноги (хорошо видна часть колена) а правая – козырьком приложена к голове. Голова неразличима, как известно, лоб у гоминоида скошен, а волосы лохматые – то и другое свет не отражает, но над плечом видны два светящихся пятна с темными точкам в центре – скорее всего это глаза с широко открытыми зрачками. Под ладонью правой руки (под нижним листом ревеня слева, на уровне плеча) видны два ярких пятна – это ни что иное, как глаза, отразившие свет вспышки (на ночных снимках глаза любых животных светятся отражённым светом).

Это небольшое существо, очевидно детёныш (местные жители таких детёнышей называют “маймун”, что означает просто обезьяна). Утром неподалёку от палатки в том направлении, где я слышал шаги, я обнаружил на мелкозернистой гальке следы небольших размеров, примерно как отпечаток моей кеды, но они были оставлены босой ногой.

Загадка разъяснилась только после проявки плёнок в Москве, когда мы с 9-летней дочерью просматривали проявленные плёнки и посмотрев на один из кадров, девочка сказала: Папа, смотри, там кто-то сидит!

Рост девочки был 120 см и сфотографировав, её на в том же положении и на том же расстоянии, удалось определить рост неведомого существа – примерно 100 – 110 см.

Малыш, очевидно, услышал звук моих движений, когда я выбирался из палатки, испугался и затаился под листьями росшего поблизости от па­латки ревеня, поэтому я его и не увидел, хотя он и находился от меня не дальше 3 – 4 метров, почти под ногами. Но я-то ожидал увидеть стоящего в 10-15 метрах от палатки богатыря. Такого, которого увидела за год до этого на соседней площадке Нина Гринева из экспедиции Тацла. Я был уверен, что ко мне подошёл тот же самый гоминоид. Поэтому и не догадался посмотреть себе под ноги, а осветил фонариком широкую поляну в сторону кустов, находившихся от меня метрах в двадцати – тридцати. Поразмышляв некоторое время, куда же делся тот, чьи шаги я слышал так явственно, и ничего не придумав, я решил, что утро вечера мудренее, и отправился спать.

Низкое качество фотографии объясняется слож­ностью ночной съёмки растительноядного живого существа. То ли дело хищники – выложил дохлую козу или корову, на худой конец крупный кусок мяса, настроил засветло фотоаппарат, то – есть установил известную даль­ность до приманки и диафрагму – от того и другого зависит чёткость фо­тографии, взвёл затвор и сиди, жди, когда он пожалует сниматься.

В случае с гоминоидом всё это не проходит – мы не знаем, чем его можно приманить, а, следовательно, на каком расстоянии он может поя­виться перед фотоаппаратом. В описанном случае так и получилось. С ве­чера я установил вероятное расстояние для съёмки 10-12 метров – больше не позволяла чувствительность плёнки и мощность вспышки. А объект-то ока­зался перед объективом фотоаппарата на расстоянии примерно 3 метра, то есть вне полосы резкости, и поэтому изображение получилось расплывчатое. Помогла бы цветная плёнка, но её зарядить не догадался, да и чувствительность её намного ниже, чем была у той чёрно-белой, которая была в фотоаппарате. Иметь бы тогда тепе­решний простенький Kodac с высокочувствительной цветной пленкой и автоматической электровспыш-кой, или цифровой фотоаппарат!

При рассматривании ночных фотографий бросается в глаза, что обращённые к фотографу поверхности стволов деревьев, веток и травы, а тем более тела и конечностей отражают больше света и потому кажут­ся светлыми, а боковые – тёмными.

“маймун” – детёныш гуля.

Новые фотографии огромных четырёхпаых следов и ещё один гипсовый слепок.

Ничего не зная об апрельских находках группы Дехканова и фотографиях и слепке, сделанных Сергеем Масловым в ущелье Каратага, я в августе 1981 года проводил наблюдения в соседнем с Каратагом ущелье реки Сиамы. И здесь в четвертый раз были обнаружены следы “Четырехпалого”. Ущелье Сиамы в верховьях сообщается с ущельем Каратага несколькими пе­ревалами. Следы были обнаружены 29 сентября на песчаной отме­ли, примерно в трех километрах выше метеостанции.

Из этой расщелины он вышел. Затем, перейдя через тропу, он направился к реке. Он, очевидно, шёл по крупным камням, переступая с одного на другой. После одно­го из таких крупных камней он всем весом наступил правой ногой на песок. Верхний слой песка, оставшегося после весеннего паводка за три месяца без единого дождя превратился в довольно плотную поверхность, напоминаю-

щую снежный наст, но следы от моих кед на нём были хорошо заметны. След от правой ноги прошедшего здесь великана, наступившего на песок с высоты 50-60 см, вдавился на глубину до 2-х см. и оказался вполне пригодным для заливки гипсом.

След правой ноги (1)

Так выглядел этот отпечаток. И кругом никаких следов ни людей, ни животных.

Затем он сделал шаг и оставил отпечаток левой ноги, но этот отпечаток был уже без такого нажима и оказался едва заметным. На отпечатке правой ноги (1) хорошо видны четыре мощных пальца и ни­каких признаков пятого – он не был утерян в результате какой-то травмы или отморожения, его просто никогда не было.

Первой мыслью было, что это чья-то шутка и следы подделаны, но на гладкой поверхности песка нигде не было видно никаких отпечатков обуви, а местные жители и туристы босиком не ходят. Кроме того, если это чья-то подделка, то ведь она должна была бы быть предназначена для кого-то. Из криптозоологов в ущелье находились только я и Нина Гринёва. Нина собиралась домой и никуда не выходила, а про меня никто не мог знать куда я направлюсь, да я и сам этого не знал. Будущее показало, что этот след был не единственный.

Примерно в двух метрах от первого отпечатка был виден след левой ноги, затем совсем плохо заметный – снова правой.

След левой ноги (2).

Затем можно было различить ещё один слабый отпечаток левой ноги (3), направленный в ту же сторону – к берегу реки.

След правой ноги (3).

Потом метрах в шести-семи, которые можно было пройти по камням, на крупнзернистом песке снова отпечаток левой ноги.

Отпечаток левой ноги(4).

На обратном пути к палатке я остановился возле странного отпечатка, на который я обратил внимание ещё утром. Сравнив его со слепком, я понял, что это ещё один, достаточно чёткий отпечаток ноги того же великана (4). Направление всех следов было вниз по ущелью, в сторону Варзоба.

“Странный” отпечаток на тропе (5)

Дальше около километра на плотной поверхности тропы никаких следов не было видно. Но вот небольшой участок с более мягкой поверхностью и на нём хорошо виден отпечаток всё той же правой 4-хпалой ноги (5).

Отпечаток правой ноги. (6).

Сбегав за гипсом, я сделал слепок, закрепив его каркасом из прямых веточек. Гордый замечательной находкой и выполненной работой, я вернулся к своей палатке. Начальника метеостанции

Слепок отпечатка № 1

После возвращения к палатке я прошёл по тропе вниз по течению Сиамы до Варзоба. На некоторых участках на слое травы и опавшей листвы угадывались большие углубления, которые, скорее всего, оставил этот “Гиссарский великан” (я присвоил ему такое прозвище).

Уже в Москве, проявив плёнки, я обнаружил ещё один сфотографированный мною четырёхпалый отпечаток на траве (7). Он был сделан, очевидно, когда я спускался по тропе вниз к Варзобу. При проявке плёнки я его сначала не разглядел.

След левой ноги на тропе ниже палатки (7).

Таким образом, по этим следам удалось восстановить последовательность событий утра 29 сентября 1981 года.

Выйдя из расщелины, великан направился по усеянной камнями отмели к реке, где он, очевидно, напился и направился вниз по ущелью Сиамы. Местами он шёл по тропе, но большую часть пути – где-то рядом с ней. Всего на тропе можно было разглядеть семь достаточно чётких отпечатков. Кроме этого несколько отпечатков были заметны на засыпанном опавшими листьями участке тропы в нескольких де­сятках метров ниже моей палатки. Так что ночью этот великан прошёл сов­сем рядом со мной. Не доходя двух километров до Варзоба, следы пропали. Очевид­но, великан ушёл на подходящие к тропе слева крутые скалы, на которых никакие следы не могли отпечататься.

Скорее всего, он направился в сторону боль­шого цирка, находящегося в верховьях Зерафшана, который хорошо ви­ден с самолета, когда он снижается для посадки в Душанбе. Предположительно зимовал он в районе, который старики-таджики называют “Сафед-Об”. О том, что гули на зиму уходят в сторону этого цирка, рассказывал нам живущий в Рамите сто­летний таджик, бывший мулла.

Возможно, это и есть упомянутый выше труднодоступный цирк. Об этом цирке ходят легенды. Редкие охотники, пробиравшиеся в него, утверждают, что там живёт огромное количество кабанов, козлов и других животных, но тушу убитого животного оттуда без вертолёта вытащить невозможно из-за отвесных стен этого цирка. Но это только предположение.

Такая врожденная патоло­гия называется эктродактилией и встречается у людей (1:10000). Размеры отпечатка 49 х 19 х 14 см точно совпали с размерами ри­сунка И.Ломанова, сделанным в соседнем ущелье Каратага, который я получил только, когда вернулся в Москву.

Таким образом, не может быть сомнений, что все эти отпечатки оставлены одним и тем же двуногим великаном, который летом 1981 года (с апреля по конец сентября) находился в ущелье Каратага. В конце сентября он удалился в восточном направлении, в сторону Варзобского ущелья. Где он провёл зиму, мы не знаем. Перезимовав там (или в другом месте) “Гиссарский великан” снова вернулся в ущелье Каратага, где снова появились его следы. Я их обнаружил в августе 1982 года на правом берегу Каратага чуть ниже впадения Джальчина. Великан прошёл по покрытой травой площадке и углубился в густые кусты, где на небольшом участке, свободном от травы, был виден отпечаток знакомой четырёхпалой стопы.

След левой ноги напротив впадения Джальчина

Этот отпечаток в точности повторяет форму следа, обнаруженного группой С.Маслова на тропе в урочище Кошхасан осенью 1981 года.

В том же 1982 году четырёхпалые следы длинной не меньше 50 см видел на северном склоне перевала Ангишт И.Ф.Тацл. Они шли параллельно хребту в сторону перевала Ложный Ангишт.

Но интересно, что через 6 лет, в 1988 году след “Гиссарского великана” случайно обнаружился в ущелье Каратага. Пробираясь по правому берегу Каратага я вышел на небольшую отмель. В стенке отмели был виден отпечаток огромного кулака, а у подножия лежал гипсовый слепок большого пальца огромной ноги, очевидно, отвалившийся от сделанного кем-то полного слепка огромной стопы. Судя по размерам пальца это могла быть стопа “Гиссарского великана” или его брата-близнеца. Естественно, что первое более вероятно.

В Москве гигантский четырёхпалый слепок произвел двойственное впечатление: у одних он вызвал восторг – И.Бурцев, например, поспешил сфотографировать его и опубликовать в газетах, у других – недоверие. Кофман и Баянов, которые признавали достоверность огромных американских следов саскватча, не смогли поверить в возможность обнаружения следов таких размеров на территории СССР. Как оказалось позже следы подобных размеров находили на Кавказе и по всему северу России.

Ну а антропологи, в том числе и американский антрополог исследователь саскватча профессор Гровер Кранц, на конференции в 1997 году, вообще не признали его, как, кстати, и слепки следов алмасты, сделанные Кофман на Кавказе.

Его возмутили размеры отпечатка и наличие только 4=х пальцев, в то же время в его собственной коллекции имелся слепок следа саскватча подобных размеров и тоже с 4-мя пальцами.

После такой авторитетной критики И.Бурцев тоже перешёл в лагерь противников четырехпалого “Гиссарского великана”. Но все они, в лучших традициях консерваторов от науки, не обратили внимания на то, что такой след был не единственный, а прослеживался на протяжении примерно семи километров и что я сфотографировал больше десятка наиболее отчётливых их них.

Тогда, выслушав критику, я, конечно, не был обрадован, но решил, что затевать дискуссию не имеет смысла. Жизнь покажет, кто был прав. А четырёхпалый “Гиссарский великан” проживёт и без чьего-либо признания. Как было сказано в предыдущей главе, он оказывается ещё не один раз показывал не только мне, но и другим людям свои странные “неправильные” четырёхпалые следы.

Интересно, что в 1977 году жители посёлка Рамит рассказывали, что на дороге между посёлком Рамит и кишлаком Саёда, иногда ночью преследовал рослый гуль. Следы его босой ноги были с четырьмя пальцами и узкой пяткой . К сожалению рассказчики говорили об этом с чужих слов и никаких других подробностей сообщить не могли.

заметим, что во время нашего короткого пребывания в Рамите местный аксакал на вопрос о том, где проводят зиму эти существа, произнёс “в Сафт-об” и махнул рукой в сторону большого цирка на Зерафшанском хребте.

В последующие годы автор неоднократно на пару недель выбирался в это ущелье. За это время было обнаружено довольно много следов разных размеров, но следов 4-хпалых следов до 1988 года увидеть больше не удалось. Заканчивали мы обычно переходом через один из перевалов в соседние ущелья, в том числе и в ущелье Каратага через перевал “Четырех”, названный так потому, что рядом с ним возвышаются четыре стоящие рядом вершины одинаковой высоты. На этом перевале туристы и альпинисты несколько раз видели гуля и слышали его свист. Во время нашего перехода мы, правда, отдыхали на этом перевале часа полтора, но ничего не видели и не слышали.

В 1988 году мы с Дехкановым в конце апреля выехали на Сиаму . Па­латку поставили в двух километрах ниже метеостанции, там, где в 1981 году меня посетил малолетний гуль (маймун), которого я неудачно попытал­ся тогда сфотографировать.

На противоположном склоне ежедневно по несколько раз в день схо­дят небольшие лавины. Начинается это фантастическое действо едва заметным снежным облачком где-то под вершиной, потом это облачко разрастается и с нарастающим грохотом стартующей межконтинентальной ракеты несётся вниз, расползаясь белым конусом у под­ножия склона. В одном из таких конусов мы обнаружили труп горного козла.

На противоположном склоне ежедневно по несколько раз в день схо­дят небольшие лавины. Начинается это фантастическое действо небольшим снежным облачком где-то под вершиной, потом это облачко разрастается и с нарастающим грохотом несется вниз, расползаясь белым ковром у подножия. В одном из таких выносов мы обнаружили труп горного козла.

Наблюдая за сходом этих небольших лавин, я вспомнил нашу первую вылазку на Памиро-Алай, когда мы СС Бурцевым и Цепковым из Фаруха перебирались на южные склоны хребта Суркх. Если бы мы приблизились к краю того пологого покрытого сверкающим белизной снежного склона, мы бы обязательно подрезали этот склон и огромный нависающий над нижней частью склона снежный карниз рухнул бы вместе с нами вниз. И ведь никто бы нас не стал искать – ведь мы не назначали никому никаких контрольных сроков! Элементарнейшее нарушение правил безопасности при передвижении в горах.

Осматривая лавинные выносы, мы обнаружили не очень чёткие следы размерами 34 х 17 см, но они были слишком старые.

Зато кило-мет­рах в трёх вы-ше метеостанции, на покрытом тра-вой небольшом отроге, за­росшем внизу кустами малины, мы обнаружили довольно свежие следы не осо­бенно крупного гуля (31 х 13 см) и, что особенно важно, рядом следы маленьких ног детёныша (12 х 5 см).

Следы вели вверх по гребню этого отрога и скры­вались в расщелине между скал. Чтобы проникнуть в эту расщелину, нужно было перебраться через трещину с отвесными стенками шириной примерно три метра и глубиной метров 50. Можно было бы попытаться преодолеть это препятствие, ведь рядом нахо­дится альпинистский лагерь. Но зачем? Из голого любопытства потрево­жить чувствующую себя в безопасности мать с детёнышем, после чего она ни в коем случае не останется здесь и уйдет неведомо куда. Этого нель­зя допустить. Так мы решили с Тацлом еще десять лет назад. И благодаря этому соглашению имели возможность в течение нескольких лет наблюдать следы присутствия гоминоидов в этом ущелье.

Работники расположенной в ущелье Сиамы метеостанции неохотно под­держивали разговор о “диком человеке”, хотя они круглый год поочерёдно дежурят на станции. В их обязанности входит ежедневное снятие показаний приборов, установленных в разных местах ущелья. Некоторые из них установлены на гребне горного отрога, у подножия которого расположена станция. Начальник метеостанции Бобров однажды поддался на мои уговоры и, выбрав момент, когда поблизости не было его сотрудников-таджиков, рассказал только об одном случае, по его мнению, имеющем отношение к этому предмету. Во время осмотра осадкомеров, расположенных на гребне, он подошел к вхо­ду в довольно большую пещеру. Когда он приблизился к нему, из пещеры раздался громкий свист – обитатель пещеры явно предупреждал человека, чтобы тот не входил в неё. И Бобров последовал этому предупреждению. Сам Бобров исповедует буддизм. Похоже было, что имеющий высшее образование русский метеоролог Николай Николаевич Бобров был склонен к суевериям и предрассудкам и побаи­вался этой темы.

А в то же время автору в ущелье Сиамы попались на глаза странные отпечаткм, вроде приведенного ниже.

Ещё один след из ущелья Сиамы: 49 х 20 см. В.Макаров.

И ведь сфотографирован он был не где-нибудь, а на площадке метео-станции вечером в тот день, когда были обнаружены четырёхпалые следы “Гиссарского великана”. Автор тогда не поверил своим глазам и не рискнул рассказывать об этом. Но ведь фотография-то существует.

Таким образом, бассейн реки Варзоб, к которому примыкают ущелья Такоба, Гушары, Сиамы, Кара-Коля, урочища Зинах (Фанские горы) и множество примыкающих к ним мелких саев, представляют большой интерес для будущих экспедиций. На склонах этих ущелий егеря, геологи, туристы и альпинисты и члены различных экспедиций неоднократно встречали следы волосатых гоминоидов, а некоторые видели и их самих.

Нижняя часть ущелья Варзоба

Экспедиции Л.Асадова

Житель Душанбе Леонид Асадов (на фотографии слева) вместе с женой Олей, инструктором горного туризма, совершил несколько походов в составе Среднеазиатской экспедиции “Российского общества криптозоологов”.

В июне 1980 года они с Ольгой находились в ущелье Сиамы. Во время обследования склонов Сиамы и её притоков они обнаружили в верховьях Большого Игизака вход в пещеру. Когда они попытались приблизиться к ней, оттуда вылетело несколько камней. Через два месяца они снова подошли к этой пещере. Она оказалась пустой. На полу лежала кучка какой-то полуразложившейся “органики”, издававшей неприятный запах гниющего мяса. Взяв небольшой образец этого вещества, они показали его врачам, которые заявили, что “это из роддома”, то есть это был послед. Значит, в этой пещере какое-то время жило какое-то существо женского пола. И недели за две до их прихода здесь произошли роды. Вряд ли это могла быть местная женщина, которой по местным обычаям нельзя быть вне дома без мужа или близкого родственника, тем более забираться в какую-то пещеру. Нет сомнений – это самка гуля родила детеныша.

На следующий год Асадов, на этот раз в одиночку, побывал на Фанах. Пройдя от озера Искандеркуль вверх по течению реки Кара-Коль, он поднялся на перевал Акбашер

Перевал Акбашер на Фанах.

Найдя небольшую ровную и горизонтальную площадку, он приготовил перекус и развернул спальный мешок. В нескольких десятках метров склон почти отвесно обрывался на несколько сот метров вниз, и от него, как сказал Леонид, “веяло чем-то тревожным”. Не веря ни в какие предчувствия, Лёня забрался в спальник и попытался заснуть. Ему показалось, что он заснул, но вдруг его разбудили чьи-то грузные шаги, приближавшиеся со стороны обрыва.

Затаив дыхание, Лёня ждал, что же будет дальше. Хотя он был очень смелым человеком и не раз ночевал один в горах, на этот раз он испугался. Но через несколько минут, показавшиеся Лёне часами, шаги начали удаляться в сторону тропы, а затем звук потревоженных камешков показал, что ночной гость начал спускаться вниз, в сторону Искандеркуля.

Экспедиции группы В.Каткова

Художник Вячеслав Катков, житель Душанбе, член “Общества крипто­зоологов” с небольшими группами совершил несколько выездов в горы Гис­сарского хребта.

Одно время он сотрудничал с группами Киевской экспе­диции И.Ф.Тацла, но потом отошёл от него по идеологическим причинам. Дело в том, что у киевлян слишком много внимания придавали гипнотическим и телепатичес­ким способностям гоминоидов. Их руководитель без сомнения обладал гипнотическими способностями – например, отгадывал, какая игральная карта спрятана в запечатанном конверте. Иногда он якобы предсказывал появление гоминоида.

У них в группах была строгая дисциплина и множество запретов. Если запрет приближаться к предполагаемому убежищу гоминоида был вполне логичным, как и запрет преследовать и вообще причинять ему какое-либо беспокойство, то запрет документировать свои наблюдения, фотографировать, снимать на киноплёнку и записывать на магнитофон – представляются надуманными и значительно обесценили результаты многолетних наблюдений многих десятков людей.

Результаты полевых наблюдений киевской экспедиции публиковались ими в кратких газетных заметках

Южный берег озера Тимур-Дара осенью.

В 1980 году группа Каткова базировалась на берегу озера Тимур-Дара. Как-то поздно вечером все сидели у костра, и вдруг в костер упал до­вольно увесистый камень. Через некоторое время снова упал камень и снова точно в костер. Этот странный обстрел повторился еще несколько раз. Бросал кто-то с ближайшего склона, но видно хорошо прятался в кустах, так как никого увидеть не удалось. Утром вроде бы нашли “огне­вую позицию” ночного стрелка – за небольшим густым кустом лежала кучка камней, Но больше подобные обстрелы не повторялись.

Основным районом их наблюдений были южные отроги Гиссарского хребта: ущелья Сиамы, Ханаки, Каратага и Шеркента. Катков записал множество рассказов чабанов, охотников и туристов о встречах с волосатым “горным человеком” одами-сохраи (гулем, алмасты), некоторые из которых были приведены в 3 главе.

Северный склон перевала Ангишт

(фото. В.Каткова, моя палатка в 1987 г.стояла на этом же месте)

Во время перехода через перевал Ангишт, ведущий из ущелья Карата­га к Искандеркулю, в 1982 году группа Каткова, преодолев перевал остановилась на его сеерном склоне. Ночью состороны перевала раздался громкий свист, предположи­тельно принадлежавший гоминоиду.

Приключение в группе В.Каткова

В сентябре 1981 года группа располоагалась на берегу озера Пай­рон. В составе группы были два человека из города Черновцы: В.Коржик и Н.Коломиец – опытные горные туристы, имеющие опыт многодневных одиноч­ных походов. Оба нередко по несколько дней проводили в одиночку в горах.

16 сентября Коржик при осмотре небольшого цирка обнаружил там признаки присутствия гоминоида и предложил организовать в этом месте ночное дежурство.

Вечером первым туда отправился он сам. Из цирка вытекал небольшой ручей, который на краю цирка образовал небольшой водопадик. Возле него была небольшая площадка, на которой Коржик поставил палатку. Приготовившись ко сну, он стал ждать…

Примерно в час ночи он прибежал в лагерь, очень возбуждённый, попросил спирту (обычно он не пьёт спиртное) и, отказавшись отвечать на вопросы, лёг и мгновенно заснул. Проснувшись минут через сорок, он заявил, что опыт нужно повторить.

А произошло следую­щее: придя на место, он поставил палатку и, прислонившись к скале, стал наблюдать и прислушиваться. Стемнело, тихо журчал ручеёк, и внизу шумела вода, падающая с уступа. Неожиданно, вроде бы безо всякой причины его охватил безот­чётный панический страх. Он несколько раз попытался усилием воли пода­вить его, но у него ничего не получалось и он бегом бросился в сторону лаге­ря. Когда, поднявшись на край цирка, он увидел огонь костра, страх сразу же пропал, но возбуж­дение от пережитого заставило его бежать дальше. В заключение он ска­зал, что “опыт должен быть чистым, и кто-то должен пойти туда на ночь ещё раз”.

Верховья Тимур-Дары.

Площадка, на которой стояла палатка Коржика видна с левой стороны фотографии.

На следующий день вечером 17 сентября на площадку над водопадиком отправился его товарищ Николай Коломиец. Он оставался там всю ночь, но, вернувшись утром, поведал со­вершенно невероятную историю. Придя на площадку, где стояла палатка Коржика, он, пока было светло, осмотрел окрестности, но ничего не обна­ружил, что было и не мудрено, так как там голые камни и покрытые сухой травой склоны. Когда стало темнеть, он решил применить такой приём: он разделся донага и проделал несколько физических упражнений, возможно имея мысль привлечь особь, предположительно женского пола, своими фи­зическими достоинствами (надо сказать, что он занимается культуризмом и своим атлетическим сложени­ем был вполне достоин такого внимания). Когда совсем стемнело, он сидел так же, как и Коржик, прислонившись спиной к скале в открытой палатке, напротив входа в неё, и смотрел в сторону цирка. О том, что произошло дальше, он рассказал следующее:

“Сначала всё было тихо и спокойно. Потом, примерно в 0 часов 50 минут пять раз прозвучало громкое: “УУУ-УУУ– …!” Звуки были низкие, гортанные, с небольшими интервала­ми.

… В 2.30 взошла луна и в моей расщелине, находившейся в тени, стало совсем темно. Затем неподалёку тревожно закричала какая-то пти­ца. После этого минут через 10-15 послышались осторожные упругие шаги. Это скорее были не шаги, а прыжки. Видимо кто-то прыгал по камням. Хо­тя ничего больше не было слышно, я всё время чувствовал, что меня кто-то пристально рассматривает. Крикнул – не от страха, которого не было, а чтобы снять напряжение. Такого со мной ещё не бывало, хотя я неделями бродил по Лесистым Карпатам, где полно медведей и волков. Ша­ги утихли. Через некоторое время снова те же шаги. Вылез из палатки. Кто-то побежал вверх по ручью. Походил с палкой, ничего не слышно. Забрался в палатку, оставив отверстие для наблюдения. Тут со мной на­чало происходить что-то непонятное: будто какие-то волнообразные пока­лывания от груди и до головы, лёгкая головная боль и больше я ничего не помню. Забытье продолжалось, вероятно, минут 40.

Очнулся я оттого, что кто-то гладил меня по щеке, трогал губы и подбородок. Машинально я схватил гладившую меня руку – она оказалась тёплая, но волосатая, ладонь была какая-то твёрдая и холодная. Рука мгновенно выдернулась, и послышалось шлёпанье чьих-то босых ног по кам­ням. Выскочив из палатки, я успел увидеть быстро удалявшуюся вверх по ручью массивную сутулую человеческую фигуру, скрывшуюся в темноте…”.

На следующую ночь дежурить отправился руководитель группы В.Кат­ков. Он взял с собой портативную радиостанцию, которую принесли нака­нуне вечером, но ничего интересного с ним не произошло. Последующие дежурства тоже ничего не дали. Видно ночная гостья Коржика и Коломийца обиделась на таких невнимательных кавалеров, не понявших её добрых намерений, и ушла из этого места искать других кавалеров.

Летом 1982 года член его группы Ю.Шакин под вечер наблюдал поя­вившуюся на выступе скалы над противоположным берегом озера Пайрон тёмную во­лосатую фигуру человекоподобного существа, которая некоторое время постояла там, чётко выделяясь на фоне скал, и скрылось среди них. Фотографировать было и далеко, и темновато.

Экспедиции В.Коржика (1979-1989)

Выезжая в горы в составе той или иной группы, Коржик предпочитал по нескольку дней в одиночку бродить по горам, логично рассуждая, что так больше шансов встретить “дикого человека”. Кроме того, он поставил себе задачу найти останки этого существа, которое, по его мнению, чувствуя приближение смерти, должно укрываться в труднодоступных мес­тах.

В августе 1982 года В.Коржик, предпочитавший, несмотря на прошло­годнее приключение, работать в одиночку, обследовал горный отрог, разделяющий ущелья речек Пайрон и Тимур-Дара. Его целью было попытаться найти останки обитавших в этом районе гоминоидов – ведь должны же они уми­рать!

На этом гребне он в 1979 году обнаружил два труднодоступных цирка, разделённых снежником, на котором в 1981 году увидел две идущие параллельно цепоч­ки следов босых ног. Следы одной цепочки имели размеры 38 х 18 см, а следы идущей рядом – 21 х 12 см. В стороне он об­наружил ещё одну цепочку следов, размеры которых были примерно 15 см. Не было никаких сомнений, что там прошла одна семья: отец, мать и их детёныш.

Можно предположить, что один из этих цирков (самый труднодоступный) является местом обитания семьи одами-сохраи – ведь в этом районе на протяжении многих лет происходили встречи с этими существами. А профессору Поршневу в 60-е годы прямо говорили, что в районе озера Тимур-Дара живёт семья одами-сохраи.

Цепочки следов, обнаруженные В.Коржиком в 1979 году

След гоминоида из двойной цепочки (38 – 18 cм)

В.Коржик со слепком огромного трёхпалого следа.

На фотографии только передняя часть слепка, так как задняя часть отломилась.

Во время одного из походов по высокогорью он обнаружил на снежнике странное образование. Это была вмятина сферической формы, как будто кто-то положил на снег тяжеленный шар. Углубление было глубиной примерно 25-30 сантиметров и диаметром примерно два метра. Если это был шар, то его полный диаметр мог быть не меньше 4-5 метров. Углубление было правильной формы и не могло быть следом падения метеорита или какого-то ещё естественного объекта – ни оплавления поверхности, ни каких-либо осколков кругом видно не было, но то, что поверхность снега была чем-то придавлена, было хорошо видно.

В 1988 году Коржик побывал на Центральном Памире, на склонах Ванчско­го хребта, где записал несколько рассказов о наблюдениях джондоров, а том числе и сотрудниками биологической станции Хорога.

В 1989 В.Коржик снова в Каратаге, где он обнаружил следы нескольких гоминои-

дов, бро­дивших по влажной поверхнос-ти, оставшейся после таяния снега у границы лед­никовой зоны в верховьях Диахон-Дары, на высоте примерно 3200-3300 метров. Они, очевидно, лако­мились свежими сочными побегами растений, выросших на этой влажной почве, тогда как внизу вся растительность пожелтела от засухи, и даже на альпийских лугах таких сочных трав не осталось. Следы были разных сро­ков давности и для гипсовых слепков не пригодны.

Но поставленную перед собой задачу Коржик выполнить так и не смог. За все время поисков он только один раз обнаружил высоко в горах пещерку со следами гоминоида и один раз со скелетом небольшого медве­дя. Вполне возможно, что он искал не там. В последнее время появились сообщения (см. главу 3) о том, что чувствующий приближение смерти гоминоид уходит умирать в воду. А в глубине рек и озёр его останков никто не искал.

Экспедиции группы А.Шаблиева

В 1982 году группа Шаблиева была направлена в Фанские горы. Поднявшись вверх по Каратагу и перевалив через перевал Мура, группа спустилась к озеру Искадркуль. Ос­мотрев окрестности озера Искандеркуль, группа направилась вверх по те­чению впадающей в него речки Кара-Коль.

Фанские горы.

Пройдя километров 20, группа остановилась на ночлег на берегу небольшого почти пересохшего озера Кара-Коль. Разбили лагерь. Пока готовили ужин, осмотрели окрестности. Со стороны тропы берег озера был почти свободен от камыша и можно было подойти к воде. Зато другой берег зарос камышом и подступающим к кромке воды кустарником. В одном месте была видна небольшая отмель. При осмотре она оказалась покрытой слоем слегка подсохшего мягкого ила. На иле виднелось множество отпечатков следов птиц и какие-то оплывшие бесформенные следы какого-то крупного животного, отдалённо похожие на медвежьи, но точно их определить было невозможно.

На ночь организовали дежурство, но дежурные ничего не услышали и не увидели. Когда рассвело, спустились к озеру. При осмотре отмелей и берегов озера они обнаружили на илистой отмели, примыкающей к склону, следы двух гоминоидов. Следы были расплывчатые, но всё-таки удалось примерно определить их размеры: большие – 27 х 12 см, маленькие – 12 х 6 см. (размеры белого квадратики 5 х 5 см).

Следы на Кара-Коле.

Решили задержаться на этом месте, но в течение двух суток больше на берегу озера никто не появлялся.

Дальнейшей целью группы было ущелье правого притока Кара-Коля речки Ак-Су, берущей начало из расположенного в её верховье одноимённого ледника. Это ущелье было интересно тем, что в 1979 году группа харьковских туристов (руководитель Т.Мандрыка) во время перехода через перевал Ак-Су-3 на снежнике пересекла цепочку следов босых ног. Следы были небольших размеров. Интересно, что они были шестипалые. О таких следах сообщали автору также руководитель киевской группы И.Ф.Тацл, видевший их на северных склонах Гиссарского хребта (примерно в те же годы).

Через восемь километров от Кара-Коля слева открылось ущелье, в котором слева почти до самого дна спускался крутой ледник Ак-Су, покры­тый снегом. На снегу протянулась идущая снизу цепочка следов. На противоположном покрытом зелёной травой склоне паслась отара овец.

Разговорившись с чабанами, ребята узнали, что следы на снегу ос­тавляют “большие чёрные медведи”. Эти странные “медведи”, по словам чабанов, кормят детёнышей грудью и весной охотятся на диких баранов и козлов. Они загоняют их в глубокий снег и забивают камнями, метко бро­сая их издалека.

Следы босых ног на снегу имели размеры 30 х 12 см. Следы поднимались по такому крутому снежнику, что руководитель, подниматься по этим следам не разрешил, так как для этого нужны были альпинистские кошки, а их в группе не было

Психолог Несвитаев, входивший в группу Шаблиева, объяснил причи­ну панических страхов, охватывающих иной раз некоторые группы, которые обычно приписывают гипнотическому воздействию реликтового гоминоида. По его мнению, некото­рые люди обладают гипнотическим даром, даже не подозревая об этом. Ес­ли такой человек есть в группе и ему показалось что-то страшное, а го­родскому жителю, оказавшемуся в горах, чего только ночью не послышится и не померещится, то его страх спонтанно передается окружающим, и всю группу охватывает панический ужас. В тех группах, в которых такого человека нет, ничего подобного никогда не происходит.

Экспедиции группы И.Климашова.

Учитель из города Иваново Илья Климашов в 1981-1984 годы выезжал с группой на Памиро-Алай.

В 1981 году автор предложил его группе попытаться найти место захоро-нения гуля, якобы застреленного минувшим летом одним из пастухов, который застал его сидящим на ограде, окружавшей загон для коров. Автору об этом случае рассказал житель Файзабада Саид Аширов. Пастух к этому времени умер от желтухи, а попытка узнать подробности от его сына, бывшего, по сло-вам других пастухов, свидетелем этого происшествия и якобы помогавшим отцу похоронить труп гуля, успехом не увенчались. Когда мы с Саидом подо-шли к нужному дому и попытались поговорить с сыном пастуха, увидевшая это мать мальчика, запретила ему разговаривать с нами и с гневом прогнала нас. Её можно было понять. По её понятию муж совершил святотатство, убив гуля, и за это поплатился жизнью, не хватало ещё потерять и старшего сына. Хотя муж её скорее всего умер от гепатита, который приобрёл от злоупотребления спир-тным. Но вера в Аллаха в горах Таджикистана сильнее медицины.

Место расположения товарищи умершего указали достаточно точно, и группа решила попытаться найти. Климашов захватил с собой знакомого экст-расенса, но найти могилу не удалось.

В 1983 году они побывали в ущелье Каратага, познакомились с районом, но какими-то находками похвастать не смогли. Это не остудило их энтузиаста и через год они предприняли более основательное обследование района.

В 1984 году они поднялись по Каратагу с последующим выходом через перевал Ангишт на озеро Искандеркуль. Осмотрев берега озера, они направи-лись по пути группы Шаблиева вверх по Кара-Колю. И здесь их ждала удача.

Остановившись на берегу озера Кара-Коль, они также, как и группа Шаб-лиева за два года до них, утром обнаружили на илистой отмели следы двух го-миноидов. Крупные следы по прежнему имели размеры 27 х 12, а маленькие за два года подросли до 17-х 8 см. Не осталось сомнений, что эта пара – мать и детёныш, живут здесь постоянно. Может быть, и не круглый год, но в летнее время наверняка.

Экспедиции группы В.Шкуропата (1982-1983)

Группа студентов из города Измаила под руководством В.Шкуропата вела наблюдения в бассейне Каратага. На одном из маршрутов они были напуганы раздавшимся со склона ужасающим рёвом какого-то животного. Потом мест-ные чабаны сказали им, что такие крики иногда издает одами-сохраи (гуль), когда к нему неожиданно (для него) близко подходит человек. Крики раздались из густых кустов, и пойти туда никто из безоружных ребят не решился (ситуа-ция была подобна той, в какой оказалась группа автора в 1977 году на склонах Киргизского хребта при возвращении с Каракыста­ка).

Шкуропат записал несколько рассказов о наблюдениях одами-сохраи в районе озера Тимур-Дара. Члены группы обнаружили следы с размерами 30,7 х 13 см.

К сожалению, удачно начавшиеся наблюдения этой группы в следующий сезон пришлось прервать из-за несчастного случая. Во время спуска с перевала ребята, в составе которой были достаточно опытные альпинисты, допустили непростительную оплошность. Увидев перед собой гладкий снеж­ный склон, они решили скатываться по нему, сидя на рюкзаках. И не об­ратили внимания на видневшуюся внизу темную полоску, решив, что это выступающий из-под снега камень. А “камень” оказался трещиной, в ко­торую влетел разогнавшийся на склоне юноша. Провалившись в неё, он застрял на глубине больше двадцати метров. Своими силами товарищи поднять его не смогли, и пришлось вызывать спасателей. Прошло несколько часов. Когда пострадавшего вытащи­ли, он был уже мертв. Такие оплошности горы не прощают.

Следует отметить, что период 1980 – 1984 годов, был самым плодотворным в работе экспедиции в ущельях Каратага и Сиамы, За эти годы участникам экспедиции пять раз довелось увидеть объект своих поисков. Хотя и в последующем попадались следы, слышали по вечерам и ночами громкие свисты, замечались в кустах светящиеся красноватым светом глаза подходившего к лагерю гоминоида, записывались рассказы о новых встречах чабанов и туристов, но количество наблюдений и встреч на­чало падать.

.

Западнее ущелья Варзоба расположен Ромитский отрог Гиссарского хребта и ущелье Кафирнигана, откуда тоже поступали сведения о встречах с гулем. На южных склонах этого отрога произошла встреча мальчика Сергея Пономаренко с семьёй гулей и наблюдения демобилизованных матросов Смоляра и Афонина, описанные в главе 3.

В 1985 году мы с М.Дэкхановым предприняли попытку познакомиться с местами, где, возможно, происходили эти события.

Ущелье Жир-Ёсса произвело самое благоприятное впечатление. Оно мало посещаемое – только отдельные рыбаки и охотники протоптали едва заметную тро-

пинку. Боковые саи заросли густым кустарником и высокой, в рост человека, травой, в которой может незаметно передвигаться целое стадо кабанов.

За три дня нашего пребывания в этом ущелье мы не встретили ни одного человека, но по ночам слышали чьи-то шаги. Это могли быть и рыбаки (они, правда, не могли не заметить стоящую возле тропы палатку, и не поинтересоваться, кто мы такие), и кабаны, и другие животные. Явных следов на тропе мы не видели, а в густой и высокой траве следы искать бесполезно. И кто прошёл по ней, оставив её местами примятой, осталось не из-вестным. В Такобе, дожидаясь автобуса, мы расспрашивали окру-жающих (в основном, русских) о гулях. Один из стоявших рядом на этот вопрос отве-тил, что они живут “там, за горами”, и махнул рукой в сторону ущелья Жир-Ёсса – туда, откуда мы только что пришли. Утверждать, что он лично гуля не видел, но рассказал, что несколько лет назад он охотился в этом ущелье.

Как-то раз он расположился на ночлег возле отвесной скалы. Когда он разжигал костёр, вдруг в скалу за его спиной ударил брошенный кем-то камень. Бросок был такой сильный, что во все стороны полетели осколки. Ему показалось, что краем глаза он увидел бурую шерсть медведя, но ведь медведь не способен бросать единичные камни с такой силой – он бросает горстью.

Лучоб-Ханака

В 1982 году мы вдвоём решили посетить верховья пек Лучоб и Ханака. Добравшись до посёлка Ходжа-Обигарм мы перешли в Оби-Такоб, где переночевали и утром через небольшой перевал вышли в верховья Лу-чоба. Там пастбища колхоза имени Куйбышева, где мы познакомились с зам. ветврача Азизовым., который рассказал нам, что со стороны реки Хана-ка, по словам чабанов, к ним часто приходит большой “Белый медведь“ . Этот медведь ходит на двух ногах и в передних лапах держит палку. Увидев отару овец, он свистит подобно чабанам. От собак он отбивается палкой.

О таком странном медведе, живущем на Ханаке, я слышал не один раз. В других рассказах он тоже ходит на двух ногах и держит палку. Но, когда собаки нападают на него стаей, отбивается от них сначала палкой и бросая камни. Если же отбиться не удаётся, то опускается на четвереньки и убегает.

Предыдущее – Следующее

Каратегинский хребет

Кроме отрогов Гиссарского хребта автор с одним-двумя спутниками выезжал на рекогносцировку на Каратегинский хребет, где в высокогорных кишлаках встречался с очевидцами. Один из них пожилой таджик богатырского сложения Саид Рахимов рассказал, что в молодости ему пришлось бороться с гулем.

Схема Каратегинского хребта.

Гуль был молодой и пытался устано­вить свое главенство в том районе, вступив в схватку с вторгшимся в его предполагаемые владения человеком. Выследив Саида, шедшего по тропе в безлюдном месте, гуль выскочил из кустов на четвереньках, прыжком бросился на него и обхватил руками. Борьба происходила вполне благородно, то есть без применения зубов, твер­дых и острых, как стамеска, ногтей и каких-либо посторонних предметов – просто гуль пытался повалить противника и сбросить его с тропы. Мо­лодой человек под два метра ростом (даже в старости видно было его бо­гатырское сложение) сравнительно легко одолел своего волосатого про­тивника и тот, издавая жалобные плачущие звуки и огорчённо ссутулившись, удалился. Больше они не встреча­лись.

Вахшский хребет (Дарваз)

Местное название “дикого волосатого человека” в Дарвазе – “джондор” (“зверь” по-таджикски).

В 1981 году руководителю эспедиции стало известно, что в 1980 году в верховьях реки Ях-Cу (на южных отрогах Вахшского хребта) видели труп волосатого человека, погибшего в селевом потоке.

В июле на место происшествия выехал Л.Ершов, который разыскал одного из очевидцев и установил, что же произошло и выяснил, как было дело. Под насыпью дороги, идущей вдоль Ях-Су, для переезда через впадающую в неё с севера речку Дараисо проложены две бетонные трубы диаметром по 1,5 метра каждая (на фотографии видна левая труба), но они не справлялись с увеличившимся потоком воды, и перед ними образовался “пруд” с водоворотом. Ехавший на этом бензовозе рабочий рудника Н.Селезнёв выскочил из кабины и попытался выловить утопленника, зацепив его рукой, но это ему не удалось. Тогда он бросился за какой-нибудь палкой, не найдя подходящей, он схватил длинную ветку. Но труп плавал уже далеко от берега, и он не смог до него дотянуться. Труп уже приближался к воронке. Тогда Селезнёв бросился вниз по тропинке, которая вела к пешеходному мостику через речку, надеясь перехватить его там, но не успел. Утопленника пронесло мимо мостика раньше его. Труп унесло в ревущую бурунами Ях-Су, и Селезнёв увидел только, как он несколько раз мелькнул в её мутных волнах.

На фотографии (снимок сделан со стороны пересохшей р.Дараисо) показано место, где в образовавшемся перед насыпью водоёме шофёр бензовоза увидел плавающий в водовороте покрытое чёрными волосами тело человека, принесенное селевым потоком из ущелья речки Дараисо.

Когда бензовоз прибыл в Шугноу и рабочие рудника узнали о происшествии, то все бросили работу и кинулись вылавливать утопленника-джондора. Прочесали берега километров на 20 вниз по течению, но ничего не нашли. Начальство было взбешено и виновников, привезших это известие, лишило квартальной премии за срыв работы рудника.

Вечером старики говорили, что напрасно люди разыскивали этого утопленника, так как это был молодой джондор (взрослый, по их словам, “никогда так не погибнет”). Родители ночью нашли его и унесли – “они всегда так делают”.

На следующий год весной группа медиков из Душанбе ехала мимо Шугноу в сторону перевала в Тавильдару. Перед перевалом шофёр остановил машину и сказал: “Смотрите, вон ваш снежный человек”. Пассажиры выскочили из машины и увидели стоящие на выступе скалы две “человеческие” фигуры. До них было метров сто, и было видно, что они выше и массивнее обычных людей. Кроме того, на них не было никакой одежды. Возможно, это были родители волосатого утопленника.

Рудник прииска “Таджикзолото” расположен в начале ущелья Дэвхук, в котором местные жители иногда встречают следы джондора (дэва).

Познакомившись осенью с отчётом Ершова о поездке в Шугноу, весной следующего 1982 года мы с Дехкановым направились в верховья Ях-Су. Душанбе к нам присоединился охотник из Кургана Валерий Попов с не мецкой овчаркой Беком. Мы решили добираться туда через Тавильдару – небольшой городок, расположенный на берегу реки Обихингоу, бывший районный центр. Этот городок в монографии Б.Ф.Поршнева упоми-нается как населённый пункт, часто посещаемый реликтовыми гоминоидами – джондорами.

Посёлок – точная копия крупной кубанской станицы, застроен неболь-шими, в основном одноэтажными, мазанками, утопающими в садах фрукто-вых деревьев. Нашли местную школу, где застали директора и нескольких учителей. Разговорились. Попросили рассказать, что они знают о джондорах. Оказалось, что о волосатых людях здесь знают все, но видели из присутство-ваших семи человек только двое. Одна из учительниц видела в сумерках, как массивный человек без одежды рвал в саду яблоки. Другой случай рассказал директор. Он как-то ехал верхом на лошади и за ним по дороге шёл странный человек. Он тоже был без одежды. Он испугался и поехал быстрее, но огля-нувшись через некоторое время увидел, что его преследует, как ему показа-лось, коза (!). И о таком же случае ему рассказывал бригадир местного кол-хоза, которого кто-то преследовал, превращаясь то в осла, то в козла.

Последствия подобных галлюцинаций часто приводят людей в психи-атриические больницы, а в отдельных случаях и к смерти. По какой-то при-чине такие рассказы распространены в восточных районах Таджикистана.

Переночевали на окраине посёлка. Утром оставили Попова с Беком сторожить наше имущество, мы с Мэлсом проехали на попутной машине километров 20 до кишлака Али-Сурхон, где директор школы рекомендовал нам встретиться со старым охотником Шариповым. Разыскав его дом, мы увидели красивого таджика ростом не меньше 185 см. Разговорились. Наш собеседник спокойно говорил о джондорах.

Он рассказал, что в 30-е годы трое молодых таджиков ехали на конях по лесной дороге и им навстречу вышли два джондора. Кони остановились и отказались идти дальше. Тогда ребята отцепили стремена и, размахивая ими, как нагайками, погнали коней на джондоров. Один из них не выдержал атаки и скрылся в кустах. Второй побежал по дороге, но они догнали его и забили стременами.

Сам Шарипов встретил джондора один раз. Тот стоял на тропе и заго-раживал ему дорогу. Так они стояли напротив друг друга минут 20, но джон-дор был ещё молодой, небольшого роста и, в конце концов, уступил ему дорогу.

Будучи в Комсомолабаде, он от знакомых охотников услышал рассказ о том, что в 1980 году трое охотников во время охоты на козлов наблюдали, как на противоположном склоне два огромных джондора преследовали мед-ведя. Первый преследователь догнал свою жертву, и с размаху ударил его рукой (может быть у него в руке был камень, но охотники этого не разгляде-ли). Медведь упал замертво. Джондоры разодрали его брюхо и стали пожи-рать внутренности. Охотники видели, что они поедали что-то красное – оче-

видно, печень.

Вернувшись в Тавильдару, мы на следующий день собрались и на попутке поехали в ущелье Ях-Су. Вылезли в Шугноу. Прошли через посёлок и рудник и углубились в ущелье Дэв-Хук. Дорога быстро закончилась, и идти пришлось по скользкой расползающейся под ногами крупной гальке. Шли часа два, но, кроме следов проползших утром двух гюрз, ничего инте-

ресного не попа-

лось. Уже собра-

лись повернуть

обратно, как вдруг на небольшой пес-

чаной отмели уви-

дели несколько

каких-то следов. Когда подошли ближе, то рзглядели, что на песке отпечатались довольно чёткие следы босых человеческих ног. Следы были двух типов. Неясные маленькие длиной примерно 20-22 см и более крупные. Самый отчётливый большой след имел размеры 30 х 9,2 см.

Отвесные стенки ущелья сложены песчаником и подняться на них было практически невозможно, но следы оканчивались возле такой стенки.

Пройдя дальше по ущелью и ничего больше не обнаружив, мы повернули обратно.

На другой день решили осмотреть ущелье Дараисо, в котором погиб утонувший джондор. На попутке доехали до переезда через трубы. Речка почти пересохла. Осмотрев место, где видели утопленника, мы направились вверх по ущелью, которое было завалено камнями и вырванными деревьями – последствия селя. Дойдя до развилки ущелья, поставили палатки. Дальше разделились – мы с Дехкановым поправились вверх по основному русл, а Попов с Беком направились обследовать верховья бокового притока.

Пройдя часа два, мы вышли на участок, заваленный большими камнями, местами покрытыми слоем глины или ила. На некоторых видны были вмятины, напоминающие следы, но документальной ценности такие отпечатки не имели, хотя выработавшееся уже внутреннее чувство подсказывало, что в этом ущелье ОНИ есть.

Ещё некоторое время ползаем по камням и между ними и, наконец, удача! На небольшом участке влажного песка, смешанного с илом, хорошо просматривается несколько следов маленьких ног.

Наиболее чёткий размерами 22 – 12,5 см показан на фотографии.

Попов тоже ничего заслуживающего внимания не обнаружил. Поужинав, легли спать, оставив Бека сторожить лагерь. Имевшийся у нас пакет с 1 кг сливочного масла, купленного в киоске прииска, вместе с другими продуктами подвесили на ветке дерева. Попов утверждал, что Бек настолько воспитан, что продуктам ничто не угрожает. Как же он был обескуражен, когда утром обнаружил, что масло и Бек исчезли – наш сторож не выдержал искушения и слопал весь килограмм. Понимая свою вину и, вероятно, чувствуя себя не очень здоровым, Бек не откликался на зов Валерия, и он отправился его искать. А мы с Мэлсом пошли посмотреть ещё одно небольшое боковое ущелье, подходящее к Дараисо с юга. И не напрасно.

Пройдя метров 300, на берегу небольшого ручейка мы обнаружили отпечатки босых детских ног и ладошек – ребёнок опёрся руками на влажный песок по его сторонам, очевидно, для того, чтобы наклониться к воде и напиться.

Таким образом, можно утверждать, что в этом районе бродят три джондора: два взрослых и детёныш. Скорее всего, это родители того молодого джондора, который утонул в селевом потоке речки Дараисо в 1980 году. Возможно, небольшие следы в ущелье Дэв-хук и отпечатки ладони в ущелье Дараисо принадлежат их младшему детёнышу.

Размеры следов членов этой семьи: 38 х 17; 30 х 9,2 и 26,5 х 8 см.

Этот район – восточные отроги Вахшского и Дарвазского хребтов, – безусловно, является перспективными для направления туда поисковых групп, но возможности нашей экспедиции оказались слишком ограниченными.

Экспедиция на Суркх в 1983 году

В 1983 году мы с В.Поповым и двумя девушками (моей дочерью Ириной и её подругой) приехали в город Ну­рек. Нам удалось договориться с начальником гидрометеослужбы Нурека, и он предоставил нам маленький катер на подводных крыльях, на котором мы за час промчались около 80 км по сверкающей глади голубого Нурекского водохранилища, любуясь окружающими горами. Обжитый нами в верховьях хребет Суркх ближе к плотине Нурекской ГЭС (высотой 300 метров) обры­вается в воды водохранилища неприступными отвесными скалами.

Причалили мы у выхода к Вахшу небольшого каньона – узкой трещины в скалах красного цвета (мы назвали его “Красным ущельем”, расположен­ной на крутом северном склоне Вахшского хребта.

По словам живущего на том же берегу, километрах в пяти от “Красного ущелья” отшельника, он несколько раз в этом месте видел выходившего к берегу гуля.

Пройдя около километра вверх по узкой щели в отвесных скалах, мы вышли на небольшую полян­ку, которая показалась нам безопасной на случай землетрясения, и распо­ложили свой лагерь. Метрах в ста от лагеря ущелье перегораживает небольшой скальный уступ высотой примерно три метра, с которого падает небольшой водопадик. Выше водопада ручей образует несколько луж, окаймленных отмелью из влаж­ного песка и глины. На этой отмели мы в первый же день увидели свежие чёткие следы бо­сых ног двух размеров: 26 и 28 см. в длину.

Метрах в 50 от отмели находится большой камень, возле которого мы с Поповым решили организовать ночные дежурства, так как предположили, что если гоминоид сюда приходит (напримр, на водопой, так как в ручье хорошая пресная вода), то он, скорее всего, будет идти со стороны верхней части этого ущелья. Выше водопада скальные стенки ущелья сменяются травянистыми склонами и спуститься здесь к воде (ручью или берегу водохранилища) удобнее, чем лазать по отвесным скалам.,

С началом темноты один из нас, вооружившись фотоаппаратом, ножом и фонариком, усаживался спиной к камню и лицом к водопадику и отмели со следами. В течение пяти дней мы, не смыкая глаз, дежурили возле этого камня, но ОН так и не появился. За­то во время дежурства Попова мимо него прошествовал дикобраз, а меня навестила медведица. Это было ближе к утру. Я сидел возле камня и, прислушиваясь, смотрел в сторону водопада. Вдруг со стороны левого склона пос­лышался звук упавшего небольшого камешка. Оглянувшись на этот звук, я увидел метрах в двадцати от себя поднимающуюся по наклонной тропинке медведицу и семенящих за ней двух маленьких медвежат. До этого они шли со стороны нашей палатки совершенно бесшумно, но очевидно порывом ветра до мамаши донёсся запах человека, она уско­рила шаг и случайно столкнула камешек, а так я бы их и не заметил.

Отоспавшись после ночного бдения, мы днём отправлялись осматри­вать верхнюю часть ущелья. Там оно расширяется и, очевидно, имеет под­ходы с южной стороны хребта, так как там мы обнаружили обсаженные пирамидаль­ными тополями площадки, оставшиеся от разрушившихся бывших глинобитных домов, сохранившиеся отдельные яблони и небольшие виноградники. Всё это было брошено давно, так как даже развалин глинобитных домов видно не было, но растения чувствовали себя прекрасно – цвели и плодоносили.

Место, конечно, для гулей самое подходящее, но нам добираться слишком сложно – есть много мест, столь же перспективных, но более доступных.

На следующий год мы с Дехкановым оказались в устье Чимжона – нап­ротив Красного ущелья. В этом месте весной 1980 года охотник из Орджо­никидзеабада Ятим Назимов, сидя в засаде на кабанов, увидел прошедших мимо него трёх гулей.

Мы добрались туда, идя вдоль Вахша со стороны Йонахша. Это не значит, что мы шли по проторённой дороге. Миновав пологие склоны, нам пришлось преодолеть два перевала и форсировать несколько небольших ре­чек. Места попадались живописные: разноцветные скалы со срывающимися с них каскадами водопадов, узкие карнизы. На одном из них в тот, момент, когда мы огибали выступ отвесной скалы, из-за неё вылетели три больших орла. Они так удивились, увидев людей, что будто “споткнулись” о неви­димое препятствие. Вместо плавного парящего полета они вдруг резко за­тормозили и кувырком полетели вниз. Конечно, метров через десять они пришли в себя, расправили крылья, поймали восходящий поток и снова отправились парить над горами. Я и предположить не мог, что орлы могут “спотыкаться” и кувыркаться в воздухе.

На отвесной стене противоположного (южного) берега Вахша Мэлс показал мне “геологическую розу” – грандиозные силы смяли пласты горных пород таким образом, что они образовали почти полную окружность. На обрыве нам виден был только поперечный срез пачки смятых пластов, а на самом–то деле эти пласты были свёрнуты в трубку диаметром метров 50, а то и больше. Длина же этого “рулета” может быть многие сотни метров. Хотя при этом как-то не возникает мысль, что все громадные горные хребты свидетельствуют о тех невообразимых силах, которые таятся в глубинах земли.

Когда мы остановились на привал, нас навестили егеря из Орджони­кидзеабада. Они знали о Назимове, которого считали браконьером. О ди­ком человеке они слышали, но в текущем году следов его не видели.

Придя к устью Чимжона, мы расположились на небольшой площадке неподалеку от места впадения его в Вахш. Место для ночлега выбрали под большим кустом. Вечером, сидя у догорающего костра, вдруг услышали громкий шорох – какое-то животное пробиралось через заросли высокой сухой тра­вы. Это мог быть дикобраз, дикий кот или шакал. Через некоторое время шорох переместился под куст, возле которого мы приготовили свой ночлег. Вооружившись фонариками, палкой и топориком, мы подошли к кусту. В свете фонариков обнаружилась свернувшаяся кольцами огромная змея. Она была серого или как будто голубоватого цвета без четкого рисунка на шкуре. Змея повернула голову в нашу сторону и громко зашипела (звук был похож на тот, который слышится, когда паровоз сбрасывает пар, конечно, менее сильный, но достаточно громкий), не высказывая никакого желания покидать своё лежбище.

Поскольку поблизости не было подходящей площадки для ночлега, пришлось идти на конфликт. Потревоженная светом фонарей и палкой змея посопротивлялась некоторое время, но потом это ей надоело, и она с сердитым шипеньем уползла в темноту. Когда змея выпрямилась, ее длина показалась нам не меньше четырёх метров. Таких размеров достигает в Средней Азии только степной удавчик. Мы решили, что змея больше не вернется, и улег­лись спать.

Утром новое приключение. Проснувшись, мы вылезли на берег Вахша и устроились на большом обломке скалы. Греясь в лучах восходящего солн­ца, мы вдруг с удивлением обнаружили, что нас окружают десятки скорпио­нов разной величины, вылезших из многочисленных трещин тоже погреться на солнце. Приш­лось уступить им их законное место. Как оказалось, скорпионы вылезли не случайно. Они предчувствовали землетрясение, которое и произошло вечером.

При осмотре ущелья и близлежащих склонов мы обнаружили некоторые по­добия старых следов, но уверенно сказать, что это следы гуля, по ним было нельзя. Часов в пять земля под пол и стенки палатки неожиданно затряслись – по словам Мэлса это было землетря­сение силой примерно 4-5 баллов. Через несколько минут с противополож­ного берега Вахша донёсся грохот рушащихся скал в “Красном ущелье” и вокруг него. Камнепад там продолжался часа два, весь берег заволокло пылью. На нашем берегу склоны не такие крутые и больших камнепадов слышно не было, хотя в русле Чимжона и появились новые камни. Если бы такое случилось в прошлом году, когда наша палатка стояла этого ущелья, то мы подверглись бы серьёзной опасности, даже при том условии, что палатку мы поставили выше самой опасной части ущелья с отвесными скальными стенками. Во всяком случае выбираться бы нам пришлось через хребет так как выход к водохранилищу оказался заваленным обломкам скал.

Не исключено, что массовый выход скорпионов утром был предвестником предстоящего землетрясения. Ведь в другие дни мы их практически не видели.

В 1983 году мы с Л.Асадовым и А.Филатовым совершили небольшую рекогносцировку в восточной части Вахшского хребта. Маршрут был вы-бран на его южные склоны, примерно туда, где находятся истоки р.Дара-исо. Приехали в Обигарм (по-таджикски “горячая вода”), где на горячих источниках построен санаторий. Запаслись свежим хлебом и, не задержи-ваясь, двинулись к Вахшу. На строительной площадке выяснили, что на другой берег можно перебраться на подвесной люльке или через мост, но до него дальше. Пошли к люльке, для чего пришлось пройти 600-метровый туннель. Люлька оказалась на другом берегу, и ждёт возврата утренней смены рабочих. Это долго.

Вернулись к дороге, ведущей к мосту. Идти примерно три километра и через штольню длиной 110 метров, предназначенную для подрыва скалы, обломки которой послужат основным телом плотины. А пока этим путём перевозят грузы на левый берег.

Миновав штольню, вышли к мосту и по нему перешли на левый берег к подножию Вахшского хребта, где попали прямо в райский уголок. Видны развалины нескольких кишлаков. Кругом всё цветёт и плодоносит: виноград нескольких сортов, одичавшие яблоки и груши, созревающие гранаты, могучие шелковицы и орехи, спелая алыча. Че-рез пару часов плавного подъёма по безымянному саю, мы подошли к дому, в кото-ром живёт семья таджиков: отец, мать и шестеро детей от одного года до 16. По-русски поч-ти не говорят, но смогли показать тропу на перевал. Запасшись виноградом и фруктами, двинулись по тропе. Когда лес на склонах начал редеть, запас-лись дровами и до нас-тупления сумерек продолжили подъём.

Заночевали под перевалом, у подножия развесистого ореха. Приготовили ужин и напились чаем из целебных трав: чебрец, шиповник, зверобой и мята. Наверное от сочетания этого чая и усталости от подъёма спали все крепко, несмотря на осаду полчищ комаров. При утреннем ос-мотре окрестностей обнаружили множество следов кабанов и диких козлов. Правда рядом угадывалось подобие человеческой стопы, похожей на след “Гиссарского великана” размерами 46-47 см длиной и 20 см шириной. Но он был слишком старый и нечёткий.

Подъём и спуск заняли весь следующий день. Склоны здесь довольно крутые, в основном скалы и жалкие пучки сухой травы. Но тропа огибала отвесные участки и поднимается наискосок, так что подъём оказался не такой уж тяжёлый. Южный склон, закрытый от холодных северных ветров, более богат растительностью. Кроме травяного покрова здесь по мере спуска в ущелье появляется всё больше кустарников и даже попадаются участки, покрытые лесом.

По дну ущелья проложена дорога и протекает небольшая речка, как ни странно, богатая рыбой. Мои спутники в свободное время с успехом ло-вили в ней форель. Судя по состоянию дороги, по ней ездят грузовые маши-ны. Оставив дежурного готовить обед, мы с Филатовым отправились на разведку. Пройдя километров пять, увидели домик метеостанции и в сторо-не жилой дом.

Встретили молодого местного таджика. Разговорились. Он сказал, что в здешних горах встречаются барс – сам видел 5 раз, а брат поймал в капкан тигра. Якобы охотники видели льва. О гуле-джондоре в этих местах знают все, но не все будут говорить о нём. Скорее что-то расскажут старики, а молодые стесняются – боятся, что над ними смеяться будут. Гуль, по рассказам, оставляет следы до метра и делает шаги по 8-10 метров, при этом он может бежать бежит со скоростью 100 км/час (?).

По словам нашего собеседника, “гул – это такой мохнатый, как медведь, очень мускулистый, больше, чем человек. Он есть тут в каждом ущелье, Ест траву, яблоки и другие фрукты. Зимой не спит, тоже ходит. Следы оставляет разные, большие и маленькие. Раньше они часто рожали детей, теперь редко.

Когда я был маленький, отец часто брал меня с собой в горы, и как-то раз на перевале Киик-кочкар (откуда мы только что спустились), показал мне следы гуля.

В 1973 или 74 году в районе Дашти-Шура работали геологи и они не раз видели гулей, которые иногда приходили группой в 8 штук, а один из них, самый рослый был без левой руки.

Потом в этих местах работал геолог профессор Сапожников, у него ещё была большая борода, как у попа. Так вот он в 1981 году видел зимой на снегу тигра”.

Я показал своему собеседнику изображения разных диких кошек и он уверенно узнал барса и бенгальского тигра. Поблагодарив нашего собе-седника за беседу, мы направились вверх по протекающей по дну ущелья речки.

Подошли к шлагбауму, возле которого дежурят два таджика. Они охотно рассказывают о любых животных, но явно уходят от темы гуля, делают вид, что не слышат.

Дальше стоит метеостанция, Ну, думаю, поговорим с образованным человеком. Но метеоролог оказался не местным, работает всего год и по интересующему нас вопросу адресовал к живущему рядом егерю. В доме егеря мы застали его мать, которая сносно говорила по-русски, так что с ней можно было поговорить. Сын в этот день ушёл в посёлок за продук-тами. На вопрос о джондорах она рассказала, что года два назад в нес-

кольких километрах выше по ущелью влево отходит заросший лесом сай, в котором пас овец знакомый таджик. Однажды она увидела, что он раньше времени прогнал мимо них свою отару вниз. Когда его остановили и спро-сили, почему он гонит овец вниз, он ответил, что утром к отаре подходил страшный джондор, покрытый чёрными волосами. Увидев его, чабан сроч-но собрал свою отару и погнал её прочь из этого опасного места.

Ещё она сказала, что несколько лет назад отец её сына видел весной на снегу следы джондора.

Пришедший на другой день егерь подтвердил рассказ матери и до-бавил, что три года назад в верховьях их речки работали буровики-нефтян-ники (они и проложили у них в ущелье дорогу). Так вот они видели в горах группу волосатых людей из семи особей. Вожаком у них был огромный од-норукий джондор. Таким образом, он подтвердил рассказ молодого таджи-ка. Район работы буровиков примыкает к верховьям реки Ях-Су и перевалу Тавильдара.

В последнее время о джондорах в этом районе не слышно.

Довольные хоть тем, что услышали, мы на пятый день двинулись вниз. Когда мы прошли несколько километров из бокового сая выехала ма-шина, довер-ху нагруженная стволами и ветками срубленных деревьях, на которых, во-преки всем правилам техники безопасности, восседали человек пять лесо-рубов. Мне удалось уговорить водителя захватить и нас. Он сог-ласился, мы забрались на самый верх этого воза, кое-как привязали рюкзаки и ухвати-лись за стволы и ветки деревьев. Машина помчалась по дороге, ветки деревьев хлестали нас по головам и рукам, но через 30 минут мы были в посёлке лесорубов Сары-Хосоре, откуда утром можно будет уехать автобусом.

В беседе с лесорубами их бригадир рассказал интересную новость. Я не раз слышал от Тацла о каких-то “ловушках гулей”, которые ему пока-зывали местные старики. Так вот, бригадир объяснил, что это за ловушки (подробнее см. в главе 6.2).

Экспедиции Л.Ершова (1982-1989)

На протяжении 1982 – 1989 годов участие в работе экспедиции прини­мал житель Мурманска, бывший милиционер Леонид Васильевич Ершов. Опыт работы в милиции, общение с самыми различными людьми очень пригодились ему при разговорах с местными жителями. Редко кому удавалось так ус­пешно разговорить таджика или тем более таджичку, чтобы узнать от них что-то о гуле или джондоре, говорить о которых местные жители, как правило, отказывались. А вот бывшему милиционеру, немногословному спокойному Ершову это ка­ким-то образом удавалось.

Ершов опытный таёжный охотник, смелый и выносливый человек, предпочитал работать в одиночку. Основными районами его интересов были хребет Суркх, Каратегинский хребет и верховья реки Ях-Су в восточных отрогах Вахшского хребта.

Во время пребывания на Суркхе он обнаружил два гнезда, подобные тому, которое было обнаружено автором в Магзоре в 1979 году.

Весной 1983 года он перешёл покрытый снегом Суркх и спустился в ущелье речки Чимжон, где охотник Назимов видел в рассветных сумерках семейство гулей. Когда он спускался в это ущелье, то слышал странные звуки, будто перекликались два голоса: один низкий и глуховатый, а другой более высокий. Похоже было, что это голоса мужчины и женщины. Но проходя по снежному куполу хребта он не видел ни людей, ни следов. На каком языке перекликались незнакомцы, он не понял, но интонации были не таджикские. Да и что там делать людям в это время года? Может быть, это перекликались те взрослые гули, которых видел Назимов?

В 1984 году Ершов пробыл несколько дней на отрогах восточной части Каратегинского хребта, которая сближается с Вахшским хребтом, где мы побывали в 1983 году. Там он записал несколько рассказов очевидцев, встречавших в раз­ные годы гулей то на полях кукурузы, то в своих огородах, то на охот­ничьих тропах.

Во время его дежурств, к сожалению, “гости” не приходили. Надо заметить, что сам Каратегинский хребет имеет очень крутые, густо за­росшие лесом и кустарником склоны, часто скалистые. Это идеальное место для укрытия различных животных, так как человеку там пробираться чрез­вычайно сложно. Дороги и населённые пункты на большей части хребта отсутствуют.

В 1987 году горный мастер прииска “Таджикзолото“ (посёлок Шугноу, верховья Ях-Су) А.Никитин вышел из своего вагончика и увидел на краю карьера массивного человека, покрытого рыжими волосами, который стоял на полусогнутых ногах и, опираясь руками о колени, смотрит на работающие внизу экскаваторы и самосвалы. Через несколько минут волосатый человек выпрямился и скрылся за перегибом склона. Никитин сказал об этом рабочим. Сбегав туда они рассказали, что там остались следы, которые один из них догадался измерить палочкой – 38 см. Следы уходили вверх по склону и потерялись на траве.

Через несколько дней в Шугноу побывал член экспедиции Е.Глухов, Поднявшись на край карьера, он увидел, что большинство следов затоптано, но размеры их соответствуют данным Никитина. По сохранившимся фрагмента следов Глухов уточнил размеры стопы джондора: 38 х 17-18 см.

Хребет Петра Первого .

В 1982 году мы с В.Поповым вылетели в Ляхш, чтобы побывать в высокогорном кишлаке Мук и ознакомиться с его окрестностями. Вблизи этого кишлака в последние годы не раз видели “дикого человека” – джондора. Летели на знаменитом воздушном извозчике самолёте Ан-2. Полёт проходил на небольшой высоте вдоль ущелья и странно было видеть совсем рядом громады гор, рядом с которыми пролетел встречный Ан-2. Этот самолётик на фоне гор выглядел, как мушка-дрозофилла.

Ляхш находится на высоте примерно 3500 метров над уровнем моря. До Мука 10 километров. Можно, конечно, пройти пешком, но лучше подъехать на какой-нибудь попутке. Таковой оказался трактор с тележкой, на которую с радостью погрузились мы и группа горных туристов, прилетевших вместе с нами. Доехали до моста через реку Мук-Су. По дороге тракторист рассказал, что его бригадир в прошлом году встретил джондора на дороге, по которой мы едем. На обратном пути мы попытались встретиться с этим бригадиром, но он, к сожалению, говорить на эту тему отказался.

Оказалось, что мост подвесной. Он подвешен на толстых стальных канатах метрах в 10 над уровнем воды и по нему могут проезжать даже грузовые машины (полуторки). Но при нас он был полуразрушен. Во время последнего летнего паводка, когда таяли ледники, вода поднялась так высоко, что волнами повредило настил. Машины по нему не ходят, но пешком пройти можно. Правда переход не для слабонервных, так как местами приходится идти по двум качающимся доскам, держась за трос. А под ногами, метрах в десяти бушует мутная Мук-Су. Хорошо, что хоть можно держаться за толстые канаты. О мощи реки популярно говорит трактор, застрявший на середине реки при попытке переезде вброд во время сухого сезона, когда уровень воды был минимальным, и опрокинутый мощным потоком реки уже после окончания паводка.

От моста до кишлака километра два, но они стоят того, чтобы о них рассказать только из-за одного мостика через небольшую речушку. Эта речушка шириной метра два представляет собой рёвущий мутный поток, с огромной скоростью несущийся в расщелине между отвесными скалами. Через этот поток перекинуты две доски, и даже верёвки, чтобы было за что ухватиться, не протянуто. В таких случаях таджики говорят: “Аллах, ты меня сюда завёл, ты меня и выводи”. Помолившись Аллаху, проскочили это препятствие и мы.

Вскоре показались домики кишлака Мук. Несмотря на большую высоту, кишлак выглядит, как кубанская станица – такие же белые хатки с какими-то деревцами возле них. Нас заинтересовала Мариам, дочь местного егеря, которая дней десять назад видела “гульбияна”.

Познакомились с председателем сельсовета. Егерь с дочерью оказались в отъезде. После обеда отправились на пастбище. Председатель дал нам своего ослика, на которого мы с радостью погрузили свои рюкзаки, и он бодро затопал по знакомой тропинке. Травянистый склон довольно крутой, но тропинка извивается серпантином и налегке идти не тяжело. По сторонам множеств кустиков золотого корня или “золотого корня” (родиолы розовой). Председатель жаловался, что в кишлаке безработица. Работает только одна бригада косарей и то только во время сенокоса. Но почему бы не организовать сбор корней целебных трав и, в первую очередь, золотого корня? Да наверняка здесь растут и другие лекарственные растения.

С осликом, который, выполняя роль носильщика и проводника, часов через шесть мы преодолели крутой склон, и вышли на просторную пологую террасу, на которой стояли несколько юрт. Это и есть летнее пастбище кишлака Мук. В юртах живут киргизы. Невдалеке пасётся стадо коров и несколько отар овец. Мы остановились возле юрты, хозяйка которой – киргизка, немного говорила по-русски. Развьючили нашего ослика, поставили палатку. Хозяйка что-то размешивала в висящем над костром большом широком котле. Оказалось, что она варила сыр. На наши расспросы о “диком человеке” она ответила, что слышала такие разговоры, но сама ничего такого не видела. Про Мариам она слышала. Девушку, якобы, послали вечером пригнать отставшую корову, и вдруг она испуганная прибежала и заявила, что там (показала в сторону ущелья Шагазы) “стоял гульбиён”.

Когда девушку разыскали, и она подошла к нам, то рассказала: “…Он был высокий, без одежды и какого-то серо-зелёного цвета. Стоял и переступал на месте. Он был весь зелёный, как вот эта рубашка (показала на мою формную рубашку). Стоял он на краю обрыва в сторону Шагазы. Я испугалась и побежала к юртам. Когда я прибежала и рассказала про гульбиёна, туда побежали мужчины, но никого не увидели”

Старые женщины говорили потом, что девчонке просто не хотелось, на ночь глядя, идти разыскивать корову, и она всё выдумала. Но ведь в 1981 году сокурсник В.Каткова по Художественному училищу был на пленере в ущелье Шагазы и видел пробегавшего у подножия ледника “волосатого человека”.

На другой день мы пошли на расположенный выше склон, где паслось стадо яков. Пройдя часа полтора, мы увидели их. Стадо лохматых черноволосых быков выглядело весьма внушительно, особенно, когда вожак двинулся в нашу сторону.

На фоне белоснежной громады пика Петра Первого, высота которого 6500 метров, эти рогатые и косматые чудовища выглядят очень внушительно. Хотя нам и говорили, что они вполне добродушны и не опасны, но при виде уставившихся на нас рогатых лохматых добродушных чудовищ у нас обоих охота приближаться к ним пропала. А пастухи-киргизы спокойно ходят между ними, но ведь яки знают их, а мы-то чужие. Конечно, не исключено, что вожак просто шёл к нам, чтобы познакомиться.

Яки полудомашние животные. Самки позволяют их доить. На быках ездят верхом и перевозят грузы вьюками. Но иногда какой-нибудь як устраивает себе каникулы и отправляется погулять. Какое-то время он отдыхает от людей, а потом возвращается. Яки не чувствительны к холоду и не боятся хищников. Когда волки нападают на стадо, быки занимают круговую оборону, а матки с молодняком укрываются за их спинами. Если же як один, то он спасается в реке – становится на выступающий из потока высокий камень, на котором может простоять несколько суток.

0|1|2|3|4|5|6|7|8|9|10|11|12|