В. Макаров Атлас Снежного человека часть 1

ВВЕДЕНИЕ

Существует несколько проблем, которые на протяжении ХХ столетия и по настоящее время, волнуют человечество – это проблемы войн и революций, оружие массового уничтожения, надвигающаяся экологическая катастрофа, всемирное потепление климата, СПИД, наркотики и некоторые другие. Но есть и не столь масштабные проблемы, которые также вызывают интерес широких кругов общества, уставшего от политики и повседневных забот. К таким проблемам относятся НЛО, Полтергейст, Атлантида, тайны пирамид, живые динозавры, гигантские кальмары и морские змеи и др.

Одной из таких проблем является проблема “снежного человека” – таинственного волосатого человекоподобного существа, о встречах с которым в разных районах земли время от времени сообщают средства массовой информацией. Официальная наука не признала это существо. Заниматься изучением информации о “снежном человеке” считалось неприличным для серьёзного учёного и грозило потерей научного авторитета, даже просто желание познакомиться с информацией о нём вызывало осуждение коллег, и вокруг этой проблемы возник “заговор молчания”.

Серьёзное научное изучение этого существа связано с именами нескольких крупных учёных, из которых, в первую очередь, следует назвать троих: профессора Б.Ф.Поршнева, американского зоолога А.Сэндерсона и бельгийского биолога Б.Эйвельманса, которые заинтересовались этой проблемой примерно в одно время – в середине прошлого века. Все трое пренебрегли официальным мнением учёных авторитетов и всерьёз занялись сбором и анализом информации об этом существе.

Историк и философ Б.Ф.Поршнев в то время исследовал в то время вопрос о становлении человека, как мыслящего существа, и поисками той грани, которая отделяет человека от животных, и тех факторов и процессов, которые обеспечили ему преодоление этой грани. Волосатое человекоподобное существо со странным названием “снежный человек” было прекрасной моделью того “недостающего звена”, которого всегда не хватало и не хватает антропологам. Ведь это прямоходящее человекоподобное существо, с такими же руками и ногами, как у обычного человека, в то же время ведёт животный образ жизни, не имеет членораздельной речи, не желает трудиться, которое почему-то не пожелало превращаться в человека разумного. При этом на всех языках это существо называют “человеком”, правда “диким”.

В 1963 году он опубликовал большую монографию “Современное состояние вопроса о реликтовом гоминоиде”, которая была отпечатана тиражом около 200 экземпляров. Эта книга в определённой степени не укладывалась в рамки современной антропологии, где всё было изучено и разложено по полочкам, ломать сложившуюся теорию никому не хотелось. “Бунт” Поршнева, который даже не был биологом, был принят в штыки. Его сторонники подвергались обструкции.

Зоолог профессор А.Сэндерсон собрал довольно большую информацию о “диких волосатых” людях, обитающих в горных лесах Северной Америки, которых индейцы называют “саскватч”, а белое население “бигфут”, но его публикации также не принимались всерьёз.

Профессор Б.Эйвельманс многие годы занимался сбором информации о разных животных, которые либо не были известны современной науке, либо считались давно вымершими. Он опубликовал ряд работ о “Морских змеях”, живых динозаврах и многих других живых ископаемых, но все они не принимались всерьёз. Это направление зоологии получило название “Криптозоология”.

В 1974 году Б.Ф.Поршнев и Б.Эйвелманс опубликовали книгу “Неандертальцы ещё живы”, тогда же появилась книга А.Сэндерсона “Снежный человек. Легенда входит в жизнь”.

В соответствии с существовавшей в то время в СССР идеологией книги этих авторов не были переведены на русский язык и были опубликованы только в 90-е годы. Более известна читателям повесть Б.Ф.Поршнева “Борьба троглодитов”, напечатанная в алма-атинском журнале “Простор”.(1967), на русском языке. Знакомя читателей с процессом становления в нашей стране проблемы “реликтовых гоминоидов”, автор ярким образным языком рассказывает, какие трудности пришлось преодолевать для того, чтобы доказать научному руководству важность этой проблемы и добиться её признания. С большим трудом профессор Поршнев попал на приём к Президенту Академии наук академику А.Н.Несмеянову. Ему удалось убедить его в важности этой проблемы и склонить к созданию Комиссии по проблеме “снежного человека”. На вопрос Президента, кого он считает нужным поставить во главе этой комиссии, Поршнев предложил кандидатуру члена-корреспондента Академии геолога С.В.Обручева.

Обручев, геолог по профессии, бывал во многих экспедициях и не раз слышал рассказы очевидцев, встречавших “дикого волосатого человека”. Он неоднократно направлял доклады об этом в Президиум Академии, но реакции на них ни разу не было.

В состав Комиссии вошли также академик И.Е.Тамм (физик и альпинист), профессор К.В.Станюкович (ботаник), профессор Б.Ф.Поршнев (историк и философ) и ряд других учёных.

Учёным секретарём Комиссии был назначен антрополог А.А.Шмаков, который выполнял сложную и объёмную работу по сбору и систематизации поступающей в адрес Комиссии информации, так как после создания Комиссии в её адрес стало поступать большое количество сообщений очевидцев со всех концов СССР. Газеты и журналы также стали публиковать поступавшие в их редакции сообщения. За время своей работы Комиссия выпустила четыре “Сборника информационных материалов”, напечатанных небольшим тиражом. Эти материалы стали бесценным фондом гоминологов, позволили приблизительно определить границы ареала реликтовых гоминоидов, а в последующем намечать наиболее перспективные районы для полевых наблюдений и поисков этих существ.

В 1958 году гляциолог Пронин сообщил в редакцию газеты “Комсомольская правда” о том, что он, находясь возле “языка” ледника Федченко (Центральный Памир), увидел на нём стоящего на двух ногах “волосатого человека”. В это время в Гималаях развёртывала работу широкомасштабная экспедиция газеты “Дейли Мэйл” под руководством журналиста Р.Иззарда и антрополога Ч.Стоннора. Всё внимание мировой общественности было приковано к Гималаям, а тут вдруг “волосатый человек” – вот он, совсем рядом – на Памире (несколько часов на самолёте из Москвы).

Предлагаемая книга преследует цель ознакомить любознательного читателя с историей и состоянием проблемы реликтовых гоминоидов, как в нашей стране, так и в других странах и о взглядах исследователей на природу и происхождение этого “ближайшего родственника” человека.

Рассматриваются попытки ответить на главный вопрос: кем же всё-таки является реликтовый гоминоид – только человекоподобным животным или же существом, у которого имеются какие-то человеческие признаки.

Для этого предлагается пройти все этапы исследования любой научной проблемы.

Первые три главы посвящены ознакомлению читателей с имеющейся информацией (из всей массы её отобраны наиболее интересные наблюдения очевидцев).

В четвёртой главе речь пойдёт о наиболее крупных экспедициях, работавших в разных районах земного шара.

Пятая глава посвящена результатам анализа полученных из разных источников материалов и представлениям о морфологии и экологии реликтовых гоминоидов.

В шестой главе рассматриваются вопросы сравнительной этологии этих существ, их образе жизни, взаимоотношениям между собой, отношениям с другими животными и человеком.

Седьмая глава посвящена рассмотрению гипотез о происхождении реликтовых гоминоидов, предлагавшимися различными учёными.

В восьмой главе даются некоторые советы по полевой работе для тех, кто пожелает приять участие в экспедициях.

Данная книга является расширенным и дополненным изданием “Атласа снежного человека” (2003 г.).

Автор выражает благодарность Д.Ю.Баянову, И.Д.Бурцеву и М.С.Трахтенгерцу за любезно предоставленные материалы и помощь в работе над этой книгой, а также всем участникам экспедиций, выезжавших за свой счёт в различные районы нашей страны для сбора информации и поисков таинственного “волосатого человека” и месяцами самоотверженно трудившихся в горах Кавказа, Памира, Северного Урала, в Западной Сибири и Якутии.

Особую благодарность выражаю моей жене Светлане Леонидовне, оказывавшей мне неоценимую помощь в подготовке и проведении экспедиций, в обработке материала и подготовке рукописи, и вынесшей на своих плечах все повседневные заботы о нашей семье во время моих экспедиций.

Некоторые пояснения и терминология:

В различных разделах этой книги очевидцы сравнивают “дикого человека” с медведем. Дело в том, что на значительном расстоянии и при плохой видимости этих двух существ нетрудно спутать – оба массивные, покрыты бурой шерстью, часто их видят, когда они, стоя на четвереньках, разгребают муравейники или выкапывают корни. Они действительно похожи на медведей, когда в высокой траве становятся на задние конечности, особенно, если не видны очертания головы (в профиль) и задние конечности целиком, которые у медведя очень короткие по сравнению с человеческими.

Практически в каждом языке имеются собственные названия для этого существа. Вот как их называют некоторые из них:

Европейская часть России: леший, лесовик, большак, авдошка, шиликун.

Сев.Кавказ: алмасты, каптар, мазыльх.

Сев.Урал: майгики, чулюк, куль.

Татарстан: шурале.

Чувашия: арсури.

Якутия: чучунаа, хэяк, туу-тэк, мюлена.

Абхазия: абнауае.

Азербайджан: каптар, меше-адам (м), вехши-адам (ж),

в Талыше–гульбияван.

Грузия: каджи, рулг-зорг, очи-кочи.

Евороп. часть России и север Азии: авдошка, большак, куль, майгики,

тунгу.

Кольский п-ов: экки.

Зап.Сибирь: ямгорт, мэнкв, тунгу, мадекуп.

Якутия, Чукотка и Дальний Восток: чучунаа, тэреке, келе, пикилян.

Казахстан: хурчжин, адам-киик, джестырмак.

Киргизия: ксы-гыик, адам-киик, алмас.

Туркмения: нас-нас.

Таджикистан: одами-сохраи, гуль, джондор, албасты..

Центральный Памир: вайд(м), вуйд(ж), джондор.

Узбекистан: яввои-адам, адам-киик.

Пакистан: ванмас, барману, аугу, яш.

Гималаи и Тибет: йети, мех-ти, дзу-ти, ньялмо, супай.

Монголия: алмас, ми-гё, хун-гуресу.

Китай: иеран, эжень, жень-су и др..

Бирма: токо, тха-тхе.

Малайзия: Ханту, джиранг, гиги и др.

Острова Зондского архипелага: оранг-пендек, мавар, сукпа, седапа.

Австралия: йови, яхо, куль, турранмули, чжангора.

Африка: агогве, токолоша, какундакари, чимазит, диди.

Сев.Америка: бигфут, саскватч.

Юж.Америка: уку, укумар, тарма, сукпа, супай, кокуэн

АНТРОПОЛОГИЯ – наука о человеке.

АНТРОПОИДЫ – человекообразные обезьяны.

АВСТРАЛОПИТЕКИ – древнейшие формы человекоподобных обезьян, освоивших изготовление примитивных каменных орудий (олдувайская или галечная культура).

АРХАНТРОПЫ и ПИТЕКАНТРОПЫ – древнейшие люди.

ПАЛЕОАНТРОПЫ – люди древнего каменного века (палеолита).

НЕАНДЕРТАЛЬЦЫ – одна из рас людей позднего каменного века (неолита).

НOMO-ERECTUS – человек прямоходящий.

HOMO-HABILJS – человек умелый.

ГОМИНИДЫ – древние люди.

ГОМИНОИДЫ – человекоподобные.

ГОМИНОЛОГ – человек, изучающий реликтовых гоминоидов.

ГУМАНОИДЫ – человекоподобные инопланетяне.

Ветераны изучения проблемы реликтовых гоминоидов в СССР (Роcсии):

Б.Ф.Поршнев, А.А.Машковцев, П.П.Смолин, Д.Ю.Баянов,

Ж.И.Кофман.

Следующее

Глава 1

Глава 1. ОБРАЗЫ ДИКОГО ЧЕЛОВЕКА В ФОЛЬКЛОРЕ

РАЗНЫХ СТРАН И НАРОДОВ

(по материалам Д.Ю.Баянова и др. источникам)

Народная память хранит множество сведений и представлений людей об окружающем нас мире, не только современников, но и наших далёких предков. В то же время современному человеку, особенно образованному и учёному подчас свойственно высокомерное и пренебрежительное отношение к знаниям наших предшественников, рассказам людей старших поколений. Особенно часто это проявляется со стороны образованных городских жителей, считающих себя культурными людьми, по отношению к их пожилым и малообразованным родственникам, которых они даже стесняются.

Но представления людей старших поколений, особенно коренных жителей отдалённых сельских районов, которых “культурные” дети и внуки считают малообразованными и суеверными, на самом деле знают окружающую их природу гораздо лучше и понимают её гораздо глубже, чем даже многие квалифицированные учёные, изучающие природу этих мест. Учёные изучают природу во время экспедиций, то есть ограниченное время, а коренные жители изучают её на протяжении многих поколений, обогащённые опытом своих предков, живя в этой природе, являясь её частью.

Эти знания простые люди не записывают, а хранят в своей памяти, возможности которой ограниченны. Наиболее яркие воспоминания и важные сведения запоминаются в поговорках, приметах, былинах, песнях и быличках.

Народную мудрость изучают представители разных наук: лингвисты, филологи, этнографы, историки и другие. К сожалению, каждая наука интересуется только своим кругом вопросов, отбрасывая сведения, которые являются бесценными для другой науки. Так филологов интересуют вопросы взаимосвязей и взаимовлияний различных языков, но их мало интересует содержание того или иного сказания или предания. Этнографов интересуют проблемы жизни и быта различных народов, взаимовлияния разных обычаев и культур, но их мало интересуют животные и растительность, упоминаемые в том или ином мифе или сказании, что представляет огромную ценность для палеоботаники и палеозоологии.

Представители всех этих наук свои сведения получают не из личных наблюдений, а от местных жителей, которые часто много знают, но в силу своей необразованности и скромности не могут передать свои знания, стесняются своей косноязычности и нередко предпочитают вообще не говорить на темы, которые учёные люди считают сомнительными суевериями. Грамотные родственники, присутствующие при рассказе бабушки приезжему учёному о том, что она, собирая ягоды, видела на болоте лешего, который свистел, обычно просят замолчать и не морочить голову умному человеку.

Редкие из местных старожилов стремятся доказать не верящему ему приезжему учёному человеку свою правоту, пойти показать на месте следы лешего или его логово, если этот учёный филолог или этнограф, а не зоолог. Часто рассуждают так: “Не верите, ну и бог с вами”.

“Народные верования – понятие очень широкое, а их значение для народной поэзии велико и многообразно”,– пишет Э.В.Померанцева в книге “Мифологические персонажи в русском фольклоре” (Москва, 1973). – В фольклоре отразились различные комплексы этих верований – земледельческие, скотоводческие, промысловые и др. В народных песнях и сказаниях мы находим в той или другой форме пережитки культов солнца, земли, воды, растений, животных и т.д., корни которых уходят в седую древность, измеряемую тысячелетиями”.

Одним из своеобразных жанров русского народного творчества, в котором наиболее ярко отражаются представления о различных мифологических существах, являются былички – короткие суеверные рассказы о сверхъестественных существах и явлениях. Нас будут интересовать рассказы о таких духах (демонах) природы, как лешие, русалки и водяные.

Этих демонов объединяет общая им всем антропоморфность внешнего облика

Былички обо всех этих сверхъестественных существах были широко распространены в прошлом и активно изучались в Х1Х веке, но, к сожалению, в работах того времени приводятся не сами эти былички, а только ссылки на них, только изредка пересказ их содержания в редакции того лица, кто собирал эти рассказы. Сами же былички никто не записывал и не публиковал, поэтому огромный массив информации за два столетия оказался безвозвратно утерянным. Так продолжалось до конца Х1Х века, но и в начале следующего века начался быстрый распад жанра быличек, и их информационная ценность резко упала. Тем не менее, былички и в настоящее время представляют ценный материал, который полезно использовать как отражение реальности в сознании того или иного народа.

Для быличек характерны общие особенности: место действия обычно уединённое, пустынное – лесная глухомань, болото, кладбище, берег озера, реки или пруда, мельничная плотина с омутом и т.д. Портрет демонического существа, о котором ведётся рассказ, даётся схематично, рассказчик ограничивается одной-двумя деталями, которые произвели на него наиболее сильное впечатление: кто-то в безлюдном месте громко захохотал или засвистел. Иногда рассказчик утверждает, что кто-то коснулся его мохнатой лапой или схватил за ногу, в темноте ярко светились чьи-то красные глаза и т.п.

Особенно широко распространены былички среди охотников, лесников, геологов, пастухов (чабанов), горнорабочих, солдат, проходящих службу в отдалённых местах, то есть среди людей разных профессий, вынужденных значительную часть времени проводить «на природе». Читатель должен проникнуться той особой атмосферой, в которой проходит жизнь этих людей – это обычно глухая бескрайная тайга, глубокое горное ущелье, оживляемое шумом текущей рядом реки, маленький лоскуток неба над головой, когда всё жизненное пространство с наступлением темноты ограничивается пространством, освещаемым горящим костром. Если днём работа отвлекает и развлекает, то в ночное время весь окружающий мир сужается до освещённого пламенем костра небольшого пространства, а вокруг, в непроницаемой темноте слышатся какие-то шорохи, шаги, треск веток, вскрики и свисты то ли каких-то птиц, то ли неведомых животных. Рассказчик особо подчёркивает мрачность пейзажа и зловещую обстановку.

Местный охотник прекрасно разбирается во всех этих звуках и чувствует себя в этой обстановке совершенно спокойно. А городской геолог или горнорабочий не может понять, что это за звуки и домысливает объяснение, вспоминая бабушкины сказки. Особенно грешат этим домысливанием городские жители, туристы, приезжие охотники и рыболовы. И подчас у них в головах всплывают воспоминания о старых поверьях и сказаниях, обо всём таинственном и загадочном, о чём им в детстве рассказывала бабушка, или о чём они где-то когда-то читали.

В этом случае подобное воспоминание о чём-то сверхъестественном в такой напряжённоё нервозной обстановке приобретает черты реальности.

Всё это приходится иметь в виду при опросе очевидцев. С одной стороны его надо попытаться "разговорить" на интересующую вас тему, а с другой – найти способ выявить в его рассказе истину, отсеяв фантастические домыслы.

Леший

Одним из главных антропоиорфных демонов русских лесов является леший (лес, лесовик, большак, хозяин, авдошка). Леший – от слова лес, то есть живущий в лесу. Во многих рассказах он выступает, как “Хозяин леса”, покровитель диких зверей и птиц. Кроме лешего, в лесах проживают моховики, болотники и т.п., напоминающие обезьян. В общем, леший – это “Дух леса”, образ, сложившийся в незапамятные языческие времена. В Западной Европе ему соответствуют пан и сатир.

Леший нередко появляется в сопровождении нескольких волков, ему подчиняются все лесные звери и птицы, он защищает их и перегоняет с места на место, угоняет от лесного пожара и т.п. С.А.Токарев записал рассказ одной старухи из Калужской губернии: “Гляжу, валят из леса медведи, волки, лисицы, зайцы, белки, лоси, козы – одним словом всякая лесная живность, и каждая своей партией, с другими не мешается. И все мимо меня с лошадьми, и не смотрят даже на нас, а со зверьём и САМ…”.

Часто лешего описывают то ростом с колокольню, то, что он может менять свой рост. Но попадаются рассказы, в которых он описывается без всяких фантастических признаков, как, например: “Сама, батюшка ты мой, видела, такой большущий-пребольшущий, бородища длинная, сам-то весь голый, вот как есть человек, а руки-то волосатые, мохнатые”.

В сборнике Н.Е.Ончукова “Северные сказки” приведены многочисленные рассказы о том, как леший пугал людей хохотом и криками, хлопаньем ладоней, водил по лесу, как разговаривал с ними, как увёл из деревни девушку.

Нередко охотник рассказывает о том, как он выстрелил в лешего, а тот “заграял да потерялся”.

В 1874 году в 1-м номере сборника “Природа” появилась статья известного антрополога А.Н.Анучина. В то время внимание широких кругов образованного российского общества было привлечено к вопросу происхождения человека и, в связи с этим, к человекообразным обезьянам. Автор в своей статье сначала отмечает широкое распространение человекообразных обезьян в предшествующие геологические эпохи, о чём убедительно свидетельствуют многочисленные археологические находки. Но далее он пишет следующее: “Другое указание дают некоторые народные предания (как европейских, так и азиатских народов), а именно поверья о разных мифических существах, водящихся в лесах – леших, как они назывались в славянской мифологии. Известно, что под “лешим” подразумевается мифическое существо, живущее в лесу, имеющее вид человека, но мохнатое, то есть покрытое шерстью, гораздо более рослое и сильное, с мощными руками и сверкающими глазами. Большую часть времени лешие проводят на деревьях, качаться и дурачиться – для них любимое занятие.

При приближении человека они громко хохочут и бьют в ладоши, а если увидят девушку или женщину, то норовят затащить её к себе.

Если мы попытаемся придать этим мифическим существам более конкретный образ, то нам нетрудно будет прийти к предположению, что в преданиях о лешем сохранились какие-то смутные воспоминания о каких-то больших антропоморфных обезьянах, с которыми человеку, может быть, приходилось когда-то вести борьбу за своё существование”.

Анализируя образ лешего в чувашском фольклоре В.А.Ендеров в работе «Образ лешего» пишет: “Образ лешего, как обезьяноподобного существа, у многих народов говорит и o генетическом родстве этого персонажа”.

В образе “арсури” (по-чувашски получеловек), вероятно, нашло отражение представление чувашей о человеко-обезьяноподобных существах, исчезнувших в далёком прошлом (скорее в не таком далёком, может быть, несколько тысяч лет, так как воспоминания о геологическом прошлом человеческая память сохранить вряд ли может – прим. автора).

Таким образом, мы имеем независимые мнения двух авторитетных учёных, которые, рассматривая проблему мифических существ народных преданий, подчёркивают у лешего не только его человеко-обезьяноподобность, но и приходят к выводу о том, что в этих преданиях отразились воспоминания о когда-то существовавших в европейских лесах крупных человекоподобных обезьянах там, где их вроде бы не должно было быть – ведь хорошо известно, что крупные человекоподобные обезьяны живут только в тропиках: в Центральной Африке и Юго-Восточной Азии. Так, во всяком случае, утверждает современная наука. А в приведенных выше высказываниях Анучина и Ендерова речь идёт о территориях, издавна населённых славянами и чувашами.

С какого же рода антропоморфными существами могли иметь дело предки славян и чувашей в не очень далёком прошлом, как давно они могли встречаться с ними? А может быть, это всё просто вымысел? Можно ли из фольклора выделить какую-то реальную информацию? Были ли такие попытки?

Познакомимся с двумя такими попытками. Известный этнограф Н.Ф.Сумцов, исследуя фольклорный образ обыкновенной мыши, отмечает, с одной стороны, “поверья и сказки, основанные на физических свойствах мыши” а с другой стороны, отмечает “демонологическое и мифическое значение этого крохотного грызуна”.

Подобную двойственность Сумцов отмечает в образах зайца, ворона и тура. Последние, как известно, ещё сохранялись в степях юго-западной Руси во времена первых Великих русских князей – Владимир Мономах, как известно из летописи, остался на всю жизнь хромым вследствие того, что был сброшен с коня раненым туром.

Описания этого дикого европейского быка часто встречаются в летописях и старинных книгах, но, в то же время, он является распространённым персонажем многих фольклорных жанров: былин, песен и поговорок. Тур был довольно широко распространён в Восточной Европе вплоть до ХУ века включительно.

Сумцов приходит к выводу, что “как животное крупное и сильное, охота на которого была сопряжена с большими опасностями, и как животное, рогами, мясом и кожей которого широко пользовались для домашних поделок, и с суеверными лечебными целями, тур производил большое впечатление на мысли и воображение людей и вошёл в народные обряды, поговорки и песни, сохранившиеся до наших дней”.

Ещё одним важным прецедентом, указывающим на возможность использования фольклора в качестве источника биологической информации, можно привести высказывание академика И.Г.Пидопличко в книге “О ледниковом периоде” (Киев,1951): “Имеются данные, показывающие, что в Европейской части СССР мамонт мог дожить, хотя и в качестве редкого животного, до нашей эры. В преданиях некоторых народов нашего севера встречаются воспоминания о громадном звере с двумя рогами (бивнями) и одной длинной “рукой” вместо носа.

В одной из легенд о Ермаке прямо упоминается огромный зверь “с рогами и длинной рукой вместо носа”.

Эти представления являются отголоском в памяти людей воспоминаний о мамонте, как о реальном животном, которое было хорошо известно непосредственным предкам, как животное, на которое они охотились. Исчезновение мамонта в Европейской части СССР произошло не сразу во всех местах, поэтому упоминания о нём в разных места то более определённые, то фантастические. По сообщениям некоторых газет даже в середине ХХ столетия некоторые лётчики якобы видели небольшие группы волосатых слонов на Аляске и в Восточной Сибири.

Естественно предположить, что и с прообразами лешего и его собратьев произошло то же самое.

Об этом говорят многие высказывания информаторов типа приведенного в книге С.В.Максимова “Нечистая сила”: “Перевелась вся эта погань. Вот деды наши рассказывали, что в те поры, когда и лесов было больше, и болот с трясинами, так и не ходи лучше ночью в лес: повстречает тебя эта дрянь, да и всё тут”.

Об этом же пишет Н.Л.Гондат в книге “Следы язычества у народов Северо-Западной Сибири» (1888). Относительно местных леших или мэнквов, как их называют манси он пишет: “… Теперь по уверениям инородцев, их стало меньше, чем было раньше, что можно объяснить появлением огнестрельного оружия, которого мэнквы боятся больше всего (особенно заряженного медными пулями.”

В книге профессора К.К.Платонова “Психология религии” (1967) приведено высказывание одного охотника из Забайкалья: “Не знаю, есть ли на свете обезьяны, может быть, их и выдумали, а вот лешего я видел собственными глазами, и не один раз”. Как видим, охотник верит в существование лешего и сомневается в реальности заморских обезьян, которых он никогда не видел.

На основании приведенных выдержек из работ известных учёных следуют выводы, что фантастический, а, следовательно, бессмертный леший, во-первых, вымирает, во-вторых боится ружей с медными пулями, и в-третьих, оказывается, существует, так как встречается людям и в наши дни. Правда, профессору Платонову, посчитавшему целесообразным опубликовать высказывание охотника, леший был не интересен, так как реальный живой леший ему был не нужен – он (Платонов) занимался вопросами только религии.

Для исследователей проблемы реликтовых видов, напротив, исключительный интерес представляет именно этот факт – сообщение о встрече с живым лешим в наши дни.

Собирая подобные рассказы, отсеивая и очищая их от заведомо вымышленных и фантастических деталей и домыслов, исследователь получает возможность выйти на непосредственных очевидцев, установить конкретный район встреч, а следовательно, и район обитания этого существа, организовать поиски и установить наблюдения за ним.

Посмотрим, есть ли аналоги русскому лешему в фольклоре других стран и народов. Оказывается, что синонимы слова «леший» существуют во множестве языков, как современных, так и древнейших.

В древнееврейском языке слову “леший” соответствует сэирим, что означает “косматый”. В “Британской энциклопедии” даётся такое разъяснение этого слова: “имеется в виду род демона или сверхъестественного существа, которое, согласно древнееврейскому фольклору, обитает в пустынных местах. Ему соответствует также “косматый демон перевалов” в древнееврейских суевериях”(1963, т.20).

В старославянском переводе “Ветхого Завета” древнееврейским сэиримам и русским лешим соответствует слово бесы (от египетского бога Беса), а в западно-европейских переводах и у античных авторов – сатиры.

Говоря о сатирах, древнеримский историк Плиний Старший не сомневается в реальности этих существ. В своей “Естественной истории” он отмечает, что “у сатиров, кроме телосложения, нет ничего человеческого”.

У среднеазиатских народов с давних времён существовала вера в “дивов“ или “дэвов”, ”нас-насов” и других человекоподобных “демонов”, то есть всё-таки не реальных, а фантастических существах.

Но вот средневековый поэт и учёный, современник Омара Хайяма Низами Арузи из Самарканда в сочинении “Собрание редкостей или четыре беседы” (Москва, 1963) пишет о нас-насе: “Это животное, которое обитает в пустынях Туркестана, у него вертикально поставленное тело, прямой рост и широкие ногти…”,

Итак, после человека – он самый благородный среди животных, сходный с человеком в нескольких отношениях: первое – прямизной стана, второе – шириной ногтей, и третье – волосами на голове. Современный иранский этнограф Садек Хадаят поясняет, что термин “нас-нас” переводится, как «человекоподобный див» и соответствует европейскому слову “фавн”.

Лешие, бесы, сатиры, сэиримы, фавны, дивы, нас-насы и им подобные – всё это одна компания. С одной стороны это вроде бы злые духи, сверхъестественные существа, а, с другой стороны – это реальные земные обезьяноподобные существа. Причём, если русские лешие живут преимущественно в лесах и болотах, то среднеазиатские и другие южные представители этой славной когорты предпочитают горы и даже пустыни.

Во всех поверьях, легендах и быличках подчёркивается большое сходство лешего и его собратьев с человеком. Остановимся на этом подробнее.

Леший напоминает рослого массивного человека, передвигающегося на двух ногах. Бегает он и его собратья очень быстро, так, что «на лошади не догонишь», «зайца догоняет». Или бежит «с быстротою птицы» и т.д. На пальцах рук и ног у него не когти, а плоские ногти.

Леший, йети и им подобные отличаются своеобразной формой головы. Так древнегреческий автор Страбон, ссылаясь на Деимаха и Мегасфена, рассказывавших об Индии, упоминает о “панах” с “головами клинообразной формы”, а именно такую форму головы описывают шерпы у гималайского йети и жители азиатского севера – у мэнква, тунгу и куля, а жители Центральной Америки – у укумара, и т.д.

Даже в “Толковом словаре русского языка” В.Даля читаем: “леший живёт остроголовый, мохнатый”.

Кстати, “Толковый словарь” этого замечательного учёного составлен на основе огромного множества поговорок, народных сказаний, поверий и т.п. источников, то есть всего того, что составляет основу фольклора.

Другой особенностью лешего является сутулая фигура и очень короткая шея, из-за чего создаётся впечатление, что его голова покоится прямо на массивных плечах, и голова срослась с туловищем.

Ещё одним и, пожалуй, важнейшим признаком лешего и его собратьев является наличие на теле волосяного покрова. Причём он присутствует не только у обитателей северных широт, где без него пережить зимние снегопады, метели и морозы до минус 50 градусов невозможно.

Волосатыми являются и антропоморфные демоны тёплых и даже жарких стран – это древнееврейские сэиримы и туркменские нас-насы, живущие в пустынях. Если допустить, что речь идёт о фантастических существах, являющихся плодом воображения невежественных аборигенов, то вполне естественно, что чукчи и эскимосы одели своих “демонов” в тёплые меховые “шубы”, но зачем такие шубы героям древнееврейских и туркменских сказаний?

Не правда ли странное совпадение признаков у выдуманных персонажей поверий народов, живущих на разных континентах и в столь различных климатических условиях? Не логичнее ли предположить, что во всех этих случаях речь идёт о разных расах реальных существ. Ведь живущие на Чукотке, Аляске и в странах Юго-Восточной Азии медведи и собаки, несмотря на столь разные климатические условия, одинаково покрыты шерстью.

Фольклор даёт подробную информацию об особенностях волосяного покрова этих человекоподобных демонов. Так, на Севере о нём рассказывают, что он ходит на двух ногах, как человек, что лицо у него человеческое, только весь в шерсти, “как олень”. В Абхаnote 1 зии у абнаую “всё тело покрыто шерстью, как у барана”. У талышского биабан-гули и “голова, и руки у него, всё – как у человека, только на всём теле шерсть, как у буйвола”. У таджикского гуля “тело покрыто желтовато – бурой шерстью, как у верблюда” или “покрыто чёрными волосами”. Надо заметить, что цвет шерсти во всех регионах отмечается самый различный – от чёрного и бурого до светло-серого и белого (примеч. автора).

Этнограф А.И.Емельянов в работе “Памятники старой чувашской веры”(1913) отмечает следующую деталь: “арсури представляют в образе голой женщины с телом, покрытым шерстью, только её груди обнажены”. Этот же признак отмечен и в работе этнографа А.Афанасьева “Поэтические воззрения славян на природу” (1868): “Народное воображение наделяет их (лешачих) такими огромными и длинными грудями, что они вынуждены закидывать их за плечи и только тогда они могут свободно ходить и бегать”.

Последнее замечание имеет большое значение для понимания природы этого «демона», так как отсутствие волос на грудных железах является признаком обезьян.

Интересно, что в этом плане воображение самых разных народов единодушно: “Татарские шурале “имеют очень большие груди, из которых одну они закидывают за правое плечо, а другую – за левое. У чувашской арсури “огромные, как овсяные мешки, груди”. Таджикская албасты – это “женщина с висящими до колен грудями, которые она закидывает за плечи”. То же самое очевидцы рассказывают и о кавказских алмасты.

Подобную особенность фигуры описывал Плиний Старший, рассказывая о волосатых человекоподобных троглодитах, обитавших в его время (У век до н.э.) в Северной Африке.

На голове у всех перечисленных “демонов” волосы вполне человеческие, обычно спутанные, как копна, но во многих сказаниях и быличках алмасты и другие демоны женского пола моют их в воде и расчёсывают чем-то вроде примитивных гребёнок. У якутского чучунаа на бегу волосы развеваются длинным шлейфом. Правда, в ряде случаев, у некоторых особей отмечается наличие лысины и даже полное отсутствие волос на черепе. Это особенно характерно для старых сатиров, силенов и фавнов – героев греческих и латинских мифов и сказаний.

В подавляющем большинстве цвет кожи у всех этих «демонов» тёмный и даже почти чёрный. О лешем говорят, что “на людей они похожи, только по-чернее будут”.

У чувашского арсури “совсем чёрное лицо”. У таджикского албасты тело и лицо чёрное; у якутского чучунаа – “цвет и твёрдость тела напоминают камень”.

Характерным признаком подавляющего большинства человекоподобных «демонов» является отвратительный запах. Известный отечественный этнограф А.З.Рознфельд в статье “О некоторых пережитках древних верований у припамирских народов” (1959) отмечает, что “от гульбиява на исходит резкий, нетерпимый запах, который ощущается на значительном расстоянии”. В Рушане (Памир) гульбияваны известныe, как вайд (м) или вуйд (ж), обитают в заброшенных строениях и пещерах и испускают зловоние.

В арабском языке даже существует поговорка, суть которой сводится к тому, что про плохого человека говорят: “Воняет, как гуль”. В книге К.Иетмар “Религии Гиндукуша” автор пишет, что "горные духи "яш “ огромного роста и их выдаёт скверный запах”. Таких примеров можно привести огромное множество, но следует заметить, что упоминание об отвратительном запахе присутствует далеко не во всех сказаниях и быличках. Это наводит на мысль, что “отвратительный запах” – это ни что иное, как “запах страха”, который хорошо известен учёным, изучавшим в конце ХХ века горилл и шимпанзе. Было установлено, что эти животные испускают его при неожиданном появлении неизвестной опасности, а в остальное время, когда они спокойно кормятся или отдыхают, их запах почти не ощущается (это, очевидно, не было известно уважаемым авторам и очевидцам – прим. автора).

Дело в том что, когда человекоподобные “демоны” – по собственной инициативе приближаются к человеку или спокойно наблюдают за ним из укрытия, никакого запаха они не испускают, и это биологически обоснованно, хотя бы потому, что в противном случае он (или она) были бы обнаружены.

Фольклор содержит много сведений о звуках антропоморфных «демонов», их вокальных способностях. В “Мифологическом словаре” (М.Н.Ботвинник и др.) о древнегреческом “пане” сказано, что по верованиям древних греков он “своим криком может обращать в бегство воинов”. То же самое утверждают современные киргизы, таджики и многие другие. В “Чувашско-русском словаре” (1982) написано, что в название арсури входит словосочетание “арсурилли кашкар”, что означает “дико кричать”.

В книге В.Я.Ляцкого “Представления белоруссов о нечистой силе” (1890) сказано о лешем, что это существо “с необычайно сильным голосом, издающее ужасные нечеловеческие звуки”.

Розенфельд отмечает, что таджикский гульбияван издаёт “особый характерный крик”. Казахи и таджики настолько боятся этих криков, что немедленно стараются покинуть места, где их кто-нибудь услышал.

Своими устрашающими криками и свистами леший и его собратья напоминают крупных человекообразных обезьян, которые при встрече с опасностью или соперниками издают устрашающие вопли. “Вопли шимпанзе, – по словам известной, исследовательницы жизни шимпанзе в естественных условиях Дж. Лавик Гудолл, – это один из самых диких и устрашающих звуков африканских джунглей”. Ей вторит Д. Фосси долгое время изучавшая жизнь горных горилл и проведшая многие месяцы в их обществе.

Такими устрашающими криками отпугивают врагов и соперников не только крупные обезьяны, но и другие животные – африканские антилопы гну или миниатюрные тянь-шаньские антилопы “элики” (местное название), совершенно беззащитные перед хищниками (примеч. автора). Таким образом, так же как и запах, такой крик имеет определённую цель – прогнать незваного гостя из места, где обосновался в данный момент соответствующий “демон” (примеч. автора).

Для славянских “демонов” характерными звуками является своеобразное “уханье”, которое пугает находящихся в лесу людей, особенно в ночное время. Интересно, что подобные звуки характерны для перуанского лешего – “укумара”, откуда и произошло его название. Но вокальный репертуар антропоморфных «демонов» не ограничивается только устрашающими криками.

Вернувшись к цитированному выше “Толковому словарю русского языка” В.Даля, читаем, что “леший поёт голосом без слов, бьёт в ладоши, свистит, аукает, хохочет и плачет”. Характерно, что все указанные звуки характерны для маленьких детей и именно в раннем возрасте они произносят их наиболее часто. Что роднит лешего и человека в раннем детском возрасте, так это высоко развитая звукоподражательная способность, без которой человек не может научиться говорить. В этом существенное отличие человека и, очевидно, всех гоминид от человекообразных обезьян, у которых подобные способности полностью отсутствуют. Причина здесь в том, что у обезьян этому препятствует отличное от гоминид строение голосового аппарата, в частности, горла и гортани. Другим характерным звуком, издаваемым лешим, после “уханья” является громкий пронзительный свист, что также недоступно обезьянам.

Громкий, пронзительный свист лешего как бы позывной нечистой силы. Согласно народным поверьям, “свистеть в лесу нельзя – леший обидится”. Скорее, эта рекомендация продиктована опасностью не обидеть, а привлечь лешего, встреча с которым издавна почитается нежелательной. В книге “Пословицы русского народа” В.Даль пишет, что леший бессловесен. Далее он пишет, что “всякая нежить бессловесна”.

Зная всё это, можно сформулировать признаки, по которым легко отличить демона от человека в темноте или в тех условиях, когда другие признаки неразличимы. Например, в ночной темноте или в густых сумерках перед вами возникает кто-то, вроде бы похожий на человека, но ведь это может быть и не человек. Как разрешить возникшее сомнение? Во-первых, надо поприветствовать встречного. Если он ответит, значит это человек, если нет – демон. Этот приём издавна был известен многим народам.

Способность членораздельно говорить – главное отличие человека от животного. Если леший и в этом отношении похож на животных, то его никак нельзя относить к человеческому роду.

Среди многочисленных рассказов о леших довольно большое число составляют рассказы о похищении ими людей, преимущественно молодых девушек и детей. Мужчины в этих сюжетах упоминаются чрезвычайно редко и обычно похищение в этом случае связано с каким-то неосторожно сказанным словом или наложенном проклятьем. В большинстве случаев похищенного леший водит какое-то время “вольно” (просто человек не может найти дорогу домой) или заставляет жить с лешонкой, а потом отпускает его.

Он выступает в этом случае, как исполнитель высшей воли по наложенному наказанию, что, конечно, относится к области мистики.

Обычный счастливый исход придаёт подобным рассказам сказочный и назидательный характер. Возможно, бывали случаи, когда похищенный человек не возвращался и никаких следов его гибели от зубов волков или медведя не находили. Тогда его считали либо утонувшим в реке или в болоте. Но о гибели похищенных людей от рук и зубов лешего в народной памяти сведения не сохранились, так как, если это и имело место, то рассказать о том, что же произошло на самом деле, было некому.

Но по какой-то причине повсеместно антропоморфные “демоны” считаются опасными, их везде боятся, ими пугают детей. Возможно, людская память сохранила отдалённые воспоминания о тех временах, когда “этой нечисти” было больше, а людей меньше, и они вели между собой жестокую борьбу за территорию, за охотничьи угодья – в общем, вели обоюдную борьбу за существование. Хотя люди в этой тысячелетней борьбе одержали победу и оттеснили всю “эту нежить” в лесную глухомань и непроходимые болота, память о страшных волосатых великанах прочно засела в глубинах человеческого сознания, стала частью его генетической памяти.

Этот страх запечатлелся в памяти людей глубже и конкретнее, чем всякие второстепенные детали облика леших и взаимоотношений с ними. Но до сих пор считается, что лешего можно задобрить, преподнести ему подарок, чтобы он даровал удачу на охоте, откупиться от него. Даже некоторые современные охотники, тайком от друзей и родственников, отправляясь на охоту, делают ему такие подношения.

В Удмуртии и Чувашии идущий на охоту охотник оставляет на опушке леса угощение для хозяина. В присутствии посторонних этому обряду придаётся шутливый характер, но пренебрегать старинным обычаем опасаются, так как в противном случае рискуешь остаться без добычи. Зачем рисковать? Чтобы вернуть угнанную корову или лошадь, раньше суеверные крестьяне бросали через голову хлеб, который оставался лежать на поле и играл роль подношения

В “Северных сказках” Н.Е.Ончукова леший ничем не отличается от человека. В одном из рассказов, записанных в Орловской губернии, он пишет: что зимой во время метели “по ночам и в полдень дети лесового выбегают играть, а лесовиха наблюдает за ними из-за кустов”. Вообще, рассказов о лесовихах очень мало. Чаще всего о них говорят, что они хохотом и хлопаньем пугают женщин в лесу и на болотах, когда они собирают ягоды или грибы. Лесовиху (лешачиху) описывают, как страшное безобразное существо с большими отвислыми грудями. Иногда её встречают с одним или двумя волосатыми “лешачатами”.

В о д я н о й

Ближайшим родственником лешего и его собратьев является водяной – это один из наиболее распространённых и популярных персонажей в демонологии Восточных славян.

Водяной – это общее название представителя “нечистой силы”, обитающее в воде. “В водяных верят так же, как в собственное существование”, писал в конце Х1Х века в статье “Очерк верований крестьян Елатомского уезда Тамбовской губернии” (А.П.Звонков, 1889).

Своё название этот “демон” получил за то, что он живёт в воде. Выглядит водяной, подобно лешему вполне правдоподобно.

В.Даль в работе “О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа” описывает народные представления о водяном следующим образом: “Это нагой старик, весь в тине, похожий на обезьяну, но он не оброс шерстью, не так назойлив, и нередко даже с ним (лешим) бранится”. А.Колчин в работе “Верования крестьян Тульской губернии” описывает его по-другому: “Видом своим он подобен лешему, только шерсть на нём лохматая и белого цвета… Образом жизни он вполне подобен тоже лешему; только леший живёт в лесу, а водяной – в воде”. В некоторых описаниях у водяного вместо рук лапы с перепонками, имеется хвост, ноги похожи на гусиные лапы, на голове рога, глаза светятся “как угли”.

На Вологодчине водяной – это “мужик очень широкий в плечах, с тонкими ногами, тело покрыто чешуёй и т.д. Пальцы рук и ног у него очень длинные с перепонками между ними, с кривыми крепкими ногтями”.

Водяной – хозяин водной стихии: морей, рек и озёр, покровитель рыб и всякой водяной живности.

По отношению к человеку он, обычно, настроен враждебно: топит купающихся, выпускает рыбу из сетей, портит плотины. Свои жертвы он, как правило, затаскивает в глубину. Его повсеместно боятся, так как у него непостоянный характер, и даже если у него хорошее настроение, “он может так расшалиться, что испугает насмерть”.

Существует поверье, что он покровительствует рыбакам, мельникам и почему-то пчеловодам. А.Колчин пишет, что “водяной хорош только с теми, кто его обожает и приносит ему в жертву животных и плоды”. Водяной, естественно, отлично плавает и ныряет. Живёт он в подводном дворце, полном сокровищ.

Грузинский каджи соединяет в себе черты славянского лешего и водяного. Он волосатый, живёт в лесу, но много времени проводит в воде, хорошо плавает и отлично ныряет.

В Средней Азии у ваханцев существует поверье, что дэвы и пери живут в реках и выходят из воды по ночам.

О.Муродов в своей работе “Древние образы мифологии у таджиков долины Зерафшана” пишет: “Дух албасты является одним из крупных персонажей пандемониума ираноязычных и тюркоязычных народов Средней Азии…”. Некоторые информаторы описывали демона албасты похожим на обезьяну (маймуна), с густыми, спутанными волосами.

Согласно поверьям и по рассказам пожилых информаторов – жителей долины Зерафшана (кишлаков Хулгиф, Табуш, Дарг, Урметан) албасты якобы живут в горах, степях, ущельях и лесах. Они плывут по рекам, арыкам, каналам и добираются до людей. Вода является для них родной стихией, без которой они не могут жить…

Часто албасты представляют девушкой, купающейся в реке, моющей в ней голову или сидящей на берегу и расчёсывающей свои мокрые волосы».

То же самое он пишет о другом “демоне” – аджина: “Примечательно, что во всех рассказах подчёркивается связь аджина с водой. Нередко также рассказывают, что он выходит прямо к рассказчику непосредственно из воды, либо, появившись на суше, тут же прячется в арыке или под мостом… Связь аджина с водой подчёркивается как у равнинных, так и у горных таджиков.

Но у горных таджиков Каратегина автору доводилось слышать рассказы об аджина другого плана: Это маленькие человечки, покрытые мягкой сероватой шерстью, живущие большими группами в пещерах (даже показывали одну из таких пещер, узкий вход в которую не позволил проникнуть внутрь). Пещера находилась довольно далеко от реки. В тёплые лунные ночи эти маленькие человечки якобы выходят из своих укрытий (жилищ) и играют и танцуют при свете луны. Ростом они 60-80 см, передвигаются на двух ногах.

Следует отметит, что пристрастие к водной стихии противоестественно для всех высших антропоидов (обезьян), и сближает лешего и водяного с человеком.

Р у с а л к а

Образы фантастических полуженщин-полурыб занимают почётное место в фольклоре славянских народов. Они часто являются персонажами сказок и былин, поэтических произведений, в которых они описываются, как бледные красавицы, безмолвно водящие при лунном свете хороводы на берегах рек и озёр. Часто описывается, как эти красавицы завлекают героя повествования в свои любовные сети. Но устное народное творчество рассказывает о русалках довольно сбивчиво и невразумительно. Тем не менее, кое-что об этих таинственных речных девах мы можем узнать.

Так, в “Описаниях древнего славянского баснословия” М.Попова говорится, что “в простонародье и поныне носится о них такая басня, что будто бы видят их иногда по берегам озёр и рек, моющих и расчёсывающих свои зелёные волосы, а иных качающихся на ветвях деревьев…”. В поверьях, записанных в Воронежской губернии в средине Х1Х века, сказано, что “русалки обладают вечной молодостью и красотой. У них зелёные волосы, и живут они в подводных хрустальных дворцах, в ясные ночи они играют, пляшут и поют на берегах рек, качаются на ветвях деревьев, щекочут и уносят в подводное царство свои жертвы”.

Аналогично описывают русалок и информаторы из Саратовской губернии.

Информатор из Смоленской губернии сообщает: “Крик лесных русалок (оказывается, есть русалки не только речные и озёрные, но и лесные) пронзителен, но пение их мелодично”. Там же записано, что водные русалки – это “девушки с рыбьим хвостом и зелёными волосами. Глаза их горят страшно, стан стройный и гибкий, лица бледные”. Хотя между лесными и водными русалками имеются различия, они не очень существенны (это рыбьи-то хвосты? – примеч. автора). Кроме того, встречаются упоминания о полевых и даже домашних русалках.

Встречаются иногда рассказы о безобразных русалках, но чаще всё-таки это молодые стройные красавицы. Они водят хороводы, хохочут, поют, кричат, бьют в ладоши, катают яйца, играют пылью, расчёсывают волосы, плетут венки, прихорашиваются, играют свадьбы, парятся в банях, стирают бельё, воруют нитки и полотно, стерегут цветущую рожь, но и портят посевы. Правда, иногда они наносят людям вред: пугают, гоняются за ними, топят в воде, замучивают щекоткой, прельщают мужчин, ненавидят женщин, портят скотину и воруют детей.

Спастись от них можно с помощью чеснока, железной палки и словесных оберегов. Русалок ещё называют мавками, купавками, лоскатухами, водяницами и т.п. О внешнем виде русалок в средней полосе России было сказано выше, на Севере они описываются, как безобразные косматые женщины с огромными отвислыми грудями. Из приведенных примеров видно, что в описаниях этих полуводных демонов преобладают фантастические черты и очень мало того, что может быть принято за реальное описание их внешнего вида и поведения.

В поверьях и сказках очень мало сказано о взаимоотношениях русалок и водяного. Водяной – это владыка подводного царства, водной стихии, его боятся, ему приносят жертвы и дары, с ним вступают в договорные отношения. Применительно к русалкам ничего подобного нет. Русалка не является хозяйкой реки, озера, леса или поля и не претендует на дары и жертвы в её честь. Широко распространено мнение, что русалки – это души утонувших и не похороненных девушек, больше всего напоминающие обычные привидения.

Прообразом русалки являются среднеазиатские албасты и аджина, а также пери – прекрасные женоподобные мифические существа, которые завлекают в свои любовные сети молодых красивых мужчин и уносят их, но не в воду, а на вершины неприступных гор и, позабавившись там с ними, сбрасывают их вниз.

Из всей когорты антропоморфных “демонов” образ русалки самый фантастический.

Столь же фантастичен ещё один персонаж фольклора – домовой, который проявляет себя обычно по ночам. Ему приписывают различные ночные звуки: скрип половиц, различные шорохи в тёмных углах и т.п. В “Описании древнего славянского языческого баснословия” М.Попова говорится, что “сии полубоги у древних назывались гениями, у славян – защитителями мест и домов, а у нынешних суеверных простаков почитаются домашними чертями”.

Предыдущее – Следующее

Глава 2

Глава 2. О Т П А Л Е О Л И Т А Д О Н А Ш И Х Д Н Е Й

(краткий исторический обзор)

Широкое распространено убеждение, что “снежный человек” – это одна из сенсаций ХХ века и раньше о таких загадочных существах никто ничего не знал. В том, что это какое-то неизвестное науке живое существо, сомнений быть не может – слишком много устных, письменных и других свидетельств: фотографии и гипсовые слепки отпечатков следов, волосы, рисунки очевидцев и “словесные портреты”, сделанные со слов очевидцев, фекалии, отрезанные кисти рук китайского гоминоида.

Особняком стоит “замороженный труп волосатого человека” из Северной Америки, который изучали два известных учёных. Всё это докажет реальность реликтового гоминоида любому, кто выразит желание познакомиться с этими материалами. Но, если это реальное живое существо, то, как могли и могут не знать о нём люди, живущие в тех местах, где оно встречается?

Как может не знать таджикский или казахский чабан того, кто пугает его своими криками и ворует у него баранов, оставляя следы своих ног? Как может не знать балкарец, кто по ночам “пасётся” на его кукурузном поле или выкапывает в огороде картошку, оставляя следы босых ног, похожих на человеческие, но длинной 30 с лишним сантиметров? Как могут не знать о существовании дикого волосатого человека люди, натерпевшиеся страха от встречи с ним? А ведь таких примеров многие тысячи.

Местные жители, живущие бок о бок с этим существом прекрасно осведомлены о его существовании. Как правило, они боятся его из-за устрашающей внешности и больших размеров, пугают им своих детей.

Это не какой-то особый случай, когда наука не признаёт существования некоторых живых существ, считая их давно вымершими. Самый яркий пример – это “открытие” в 1934 году живого целаканта – одного из видов кистепёрых рыб, считавшихся вымершими не 10 лет назад, а 90 миллионов лет назад, когда не было ещё наземных животных, предком которых они считаются. А оказалось, что этих вымерших кистепёрых рыб – целакантов и латимерий спокойно ловят, продают на рынках и употребляют в пищу жители прибрежных районов восточного побережья Африки. В 1989 году такого же целаканта выловили индонезийские рыбаки.

Целакант

В 2006 году труп такой рыбы выбросило волнами океана на берег во Владивостоке. Вот вам и вымерли 90 миллионов лет назад!

То же самое произошло с самой крупной человекообразной обезьяной – горной гориллой, о свирепости которой ходили легенды, но строгая наука в эти сказки не верила (рисунок начала века).

Только в 1911 году её признали титулованные кабинетные учёные, а в конце ХХ столетия учёные другого склада Шаллер и Д.Фоссе многие месяцы изучали этих громадных обезьян в природных условиях, живя буквально рядом с ними.

И эти свирепые монстры оказались спокойными и стеснительными существами, нередко кормящимися и устраивающими свои гнёзда для ночлега на деревьях, растущих рядом с плантациями местных жителей, которые, конечно, были прекрасно знакомы с этими обезьянами. Агрессивными они становятся только в тех случаях, когда люди угрожают их самкам и детёнышам.

Случайно потерпевший аварию лётчик в 1924 году потерпел аварию и совершил вынужденную посадку на необитаемом острове Коммодо в Индонезии. При этом он “открыл” для науки самого крупного представителя варанов – “Дракона острова Коммодо”. Эти рептилии достигают четырёх метров в длину. Они хищники. В их рацион входят небольшие рептилии, змеи, обезьяны и другие животные. Крупные особи нападают даже на молодых оленей.

Жители соседних островов, конечно, хорошо знали о существовании там этих “драконов”. Зная злобный нрав этих драконов, они стараются остров Коммодо не посещать.

Дракон о-ва Коммодо

Аналогичная история произошла с окапи – странным легендарным животным, полузеброй-полужирафом, о котором европейцам рассказывали живущие в африканских джунглях лесные охотники пигмеи.

Долгое время учёные не верили рассказам аборигенов о том, что в джунглях Юго-Восточной Азии охотники якобы встречали очень больших лесных быков неизвестного вида. Поверить в это было очень трудно, но в 1937 году был обнаружен не известный до этого самый крупный лесой бык гяур, а в конце века учёные уже фотографировали в джунглях Малайзии стада этих животных.

В последние десятилетия того же века в джунглях тропического пояса были открыты 20 видов неизвестных ранее обезьян.

Даже в ХХ1 веке такие открытия продолжаются. Учёные продолжают “открывать” новые виды животных, которых прекрасно знают местные жители. Pf gТак, например, был открыт гигантский “белый червяк” – червеобразное существо диаметром больше 20 сантиметров”. Раскопать и точно измерить его длину пока не удалось, при всех попытках вытащить это существо из земли его тело разрывалось, как у обычного земляного червя.

В 2005 году была “открыта” неизвестная “красношерстая крыса” длиной 40 сантиметров, неизвестный вид жабы и т.д.

Что же касается “снежного человека”, то распутывать его биографию пришлось с самого начала. Во-первых, выяснилось, что это название появилось с подачи англичанина Говарда Бюри, который в 1901 году так назвал человекоподобное существо, оставляющее человеческие следы на снежных полях гималайских вершин. Это, конечно, недоразумение – ведь на снегу никакое теплокровное животное жить не может. А следы на снегу, объяснили коренные жители Гималаев шерпы, оставляет волосатое человекоподобное существо, которое они называют “йети”, что в переводе на английский язык означает “отвратительный зверь”.

Когда стала накапливаться информация о диких волосатых человекоподобных существах (не легендарных антропоморфных персонажах народных поверий и быличек, а о реальных живых существах, которых люди встречают в разных концах света), оказалось, во-первых, что эти реальные существа имеют собственные названия на языке каждого народа, на территории которого они встречаются. Все названия переводятся, как “лесной человек”, “горный человек”, “человек-козёл” и т.п. Во-вторых, оказалось, что о реальном “диком волосатым человеке” в разных странах имеется достаточно много информации, не только современной, но и с древнейших времён. Как же давно знакомы люди с диким человеком, которого в дальнейшем мы будем называть реликтовым гоминоидом, или для просто гоминоидом?

Попытки заглянуть вглубь времён, по образному выражению Томаса Манна, напоминают прогулку по берегу моря. Идёшь по берегу, и видишь на горизонте мыс, за которым представляешь себе конец пути. Доходишь до этого мыса и видишь впереди другой такой же и так без конца.

Так и исследователи реликтовых гоминоидов сначала обнаружили “первое” сообщение о диком человеке в книге полковника Уэделла “По Гималаям”, вышедшей в Лондоне в 1899 году. Потом оказалось, что упоминания и описания этих существ встречаются во многих письменных источниках чуть ли не с момента изобретения письменности. А что же было раньше? А задолго до изобретения письменности люди оставили огромное множество рисунков на скалах, а также на стенах и потолках пещер. Мастерство древних художников было поразительно. Они талантливо передавали мельчайшие особенности фигуры, расцветки и поведения животного.

Больше всего мы видим изображений лошадей, бизонов и антилоп, но попадаются и изображения мамонтов и волосатых носорогов, различных хищников и птиц. Вот мы видим мирно пасущуюся антилопу и притаившуюся перед прыжком львицу. Кажется, что мы видим подрагивающийся от возбуждения кончик её хвоста. Зоологи по этим рисункам легко определяют виды изображённых на них животных и птиц.

Но древние анималисты, достигшие высочайшего мастерства в изображении различных животных и птиц, не рисовали людей. Это указывает на то, что живопись древних художников носила ритуальный, магический характер и служила целям подготовки к охоте. Эти излбражения выполнены художниками в глубине пещер, на стенах и потолках, часто на высоте нескольких метров и совершенно удивительно, что естественного освещения там быть не могло, так что они работали при свете факелов. Тем не менее, окраска животных и птиц на этих изображениях во многих случаях совершенно естественная. Многие изображения несут на себе следы ударов стрел и копий. Следовательно, изображённые звери и птицы являлись объектами охоты, а на людей тогда охотиться не разрешалось, и поэтому их изображений на стенах пещер нет. Правда, удалось обнаружить древнейшее изображение головы, напоминающей голову обезьяны.

Два таких изображения сохранились на стене пещеры Фонтане во Франции, где в то время никаких обезьян не было. Возраст рисунков примерно 12000 лет, то есть они были выполнены в самом конце последнего ледникового периода (голоцена).

Примерно 6 тысяч лет назад, в эпоху бронзы в наскальных рисунках на территории Средней и Центральной Азии и на Алтае среди бесчисленных козлов, лошадей и верблюдов появляются множественные изображения человека.

Известный энтомолог из Алма-Аты профессор П.И.Мариковский во время своих многочисленных экспедиций по Казахстану и Средней Азии не только изучал насекомых, но интересовался наскальной живописью. Он копировал рисунки древних кочевников и собрал солидную коллекцию копий таких рисунков.

Среди 12 тысяч этих рисунков он обнаружил несколько десятков странных изображений обезьяноподобных существ более крупного, чем люди, размера с явными признаками обезьяны: более длинные руки, сидящая прямо на плечах голова, огромные кисти рук, короткие мощные ноги. То, что можно принять за хвост, таковым не является – это утрированный признак мужского пола.

“Наскальные рисунки, возраст которых 6-7 тысяч лет, – пишет П.И.Мариковский, – являются одним из самых сильных доказательств существования “снежного человека” на территории Казахстана и Средней Азии”. С таким мнением авторитетного учёного трудно не согласиться.

В 1986 году экспедиция Сергея Сухоноса из города Волжский выехала в район Таласского Ала-Тау для поисков загадочного киик-адама или джестырмака – одного из героев казахских мифов и легенд. В экспедиции принимал участие ленинградский биолог В.Сапунов.

Тщательно обследуя местность в районе поисков, участники экспедиции копировали многочисленные рисунки, оставленные в незапамятные времена древними охотниками и скотоводами. В ущелье Каскабулак их внимание привлёк приведенный выше рисунок на одном из валунов. Учитывая стилистику наскальных рисунков, можно расшифровать его так: мы видим двух лучников, стрелы которых летят в две странные человекоподобные фигуры, стоящие в цент

ре.

У левой, массивной с короткими кривыми ногами, хорошо виден признак мужского пола. Правая – вполне человеческая, если бы не её слишком большой рост. Обе фигуры показаны крупнее лучников, а у правой – утрированно большая ладонь с растопыренными пальцами, что приписывают джестырмаку.

Как видим, аналогичные изображения оставлены древними живописцами на Алтае и Памиро-Алае.

Отличительной чертой дикого человека является отсутствие шеи и короткие кривые ноги (сравните с изображением охотника на рис.1).

Встречаются подобные изображения и в европейской части России. Скалы на берегах Онежского и Ладожского озера местами буквально исписаны многочисленными изображениями бесов. Есть такие рисунки и на камнях островов Белого моря Соловецком и Заячьем, на берегах озёр Кольского полуострова.

Ниже приведены петроглифы , обнаруженные на камнях в русле реки Поной на Кольском полуострове.

Петроглифы, обнаруженные на берегах Онежского озера.

Петроглифы, обнаруженные на берегах реки Поной (Кольский п-ов).

Теперь познакомимся с древнейшими письменными источниками, в которых упоминается “дикий волосатый человек”.

Одним из них является шумерский эпос о Гильгамеше, созданный безвестным автором (или авторами) в 111 тысячелетии до н.э. на территории Двуречья. В нём речь идёт о друге главного героя эпоса царя Гильгамеша – диком волосатом человеке Энкиду, и говорится, что “прежде он жил в горах” и “явился с гор”.

Энкиду действительно был выходцем из Ливанских гор и до того, как попал к людям, жил где-то в горах и пустынях Восточного Средиземноморья. Один пастух во время охоты случайно обнаружил его в долине Ефрата, когда он пришёл на водопой. По словам пастуха, этот волосатый человек пришёл откуда-то “из гор и степей”. Это существо было без одежды, и всё тело его было покрыто волосами. На голове волосы у него были подобны женским. Пастухи поймали его и назвали эабани . Они приручили его и постепенно превратили в подобие сторожевой собаки при своих стадах.

Через некоторое время об этом странном существе узнаёт Гильгамеш. Энкиду попадает к царю и становится его другом. Энкиду помогает Гильгамешу во время охоты на диких животных.

Затем Гильгамеш привлекает его для борьбы с таким же “диким человеком” Хубаву, который наводил страх на простые людей и они боялись жить и работать в горах. Гильгамеши отправляется с Энкиду для борьбы с ним, а затем и с другими такими же человекоподобными существами, которые скрывались в лесах Ливанских гор.

На рисунке показан момент схватки, когда Энкиду поверг Хубаву на землю, а Гильгамеш убивает его кинжалом.

Фрагмент золотого блюда, У1-У век до н.э.

Не только внешнее описание сближает героя древнейшей легенды с современным “диким человеком”, но и его имя, корни которого мы слышим в названиях подобных существ в языках ираноязычных и тюркоязычных народов Передней и Средней Азии: эабани, биабан-гули, гуль-бияван.

Не менее древним свидетельством знакомства с “диким человеком” обнаружились в древнем китайском медицинском атласе, который был известен и в других странах Центральной Азии. Предположительное время создания этого атласа третье тысячелетие до нашей эры.

Изображения дикого человека эженя из древнего китайского

медицинского атласа 111 тыс. лет до н.э.

Слева изображена хвостатая обезьяна лангур, широко распространённая и в наше время в горных лесах Юго-Восточной Азии, в середине гиббон, а слева – дикий волосатый человек хун-гуресу.

Исследования учёного раввина Ионах-ибн-Аарона показали, что “дикие волосатые человекоподобные существа” неоднократно встречаются на страницах “Вечной книги” (Библии), в основе которой лежат многие древние мифы и легенды, своими истоками уходящие в 111 тысячелетие до н.э. Эти существа упоминаются там под названиями сэирим, гиборим, шейдим, “могучие существа охоты” и т.п.

Все они имеют сходство между собой: их тела покрыты рыжеватыми волосами, более тёмными на голове, у них у всех длинные руки, коротковатые ноги и очень громкий голос, все они обладают отвратительным запахом. Рост этих существ достигает 4,5 футов, и они обладают большой физической силой. Все эти описания совпадают с описанием Энкиду из эпоса о Гильгамеше, что и естественно, так как оба источника создавались людьми, жившими по соседству, в одном, сравнительно небольшом регионе с одинаковыми природными условиями – в Восточном Средиземноморье.

Кроме того, библейские гоминоиды обитали в пустынях Синайского полуострова и вблизи южных районов Египта.

Во время “Египетского пленения” и исхода из Египта евреям пришлось вести настоящую войну с этими существами, которые нападали на них, забрасывали их камнями, похищали женщин и детей.

Древнейшие индоиранские эпосы “Веда” и “Зеид-Авеста” также рассказывают о событиях глубокой древности, о тех временах, когда первые жители Индии, пришедшие на её территорию то ли с Запада, то ли с Севера, вынуждены были вести длительную непримиримую борьбу с коренными жителями этих мест дэвами – рослыми, могучими, косматыми человекоподобными великанами с лохматой головой, не имевших ни одежды, ни оружия, сражавшимися голыми руками или вырванными с корнями деревьями.

Эта эпопея пересказана в поэме Фирдоуси “Шах-Наме”.

Блюдо из Палестрины (о. Кипр, У1 в. до н.э.).

Древнегреческий автор Ктесий, живший в У веке до н.э. при дворе персидского царя Артаксеркса, в своём сочинении “Об Индии” пишет, что в горных районах этой страны (скорее всего речь идёт о Гималаях) обитают некие человекоподобные существа, которых он считает животными. Следует отметить, что именно на севере Индии в Гималаях в конце Х1Х века европейскими путешественниками и учёными были впервые обнаружены на снежных склонах и перевалах следы босых человеческих ног, подчас очень крупных размеров, которые, по словам шерпов, живущих в этих местах, принадлежат волосатому человекоподобному животному, которое они называют “йети”.

“Отец истории” древнегреческий учёный Геродот, живший в У веке до н.э., сообщает, что в Северной Африке обитают “троглодиты”, живущие в пещерах. Они обладают такой скоростью бега, что “догоняют зайца”. Охотятся на них на колесницах, запряжённых четвёркой лошадей.

Знаменитый путешественник, царь Карфагена Ганнон в 470 году до н.э. по постановлению карфагенского сената или народного собрания предпринял грандиозную морскую экспедицию вдоль берегов Западной Африки для того, чтобы основать ливифиникийские города – колонии на западно-африканском побережье (а, скорее всего, подновить старые и завоевать новые колонии).

Он оставил подробное описание этого выдающегося по тем временам путешествия, которое было записано на “перипле” – каменной плите, поставленной им в качестве посвящения божеству в храме Кроноса (соответствует родоначальнику Карфагена богу Баал-Ха-ману) в Карфагене и который видели римские учёные, побывавшие там до гибели этого Великого города.

К счастью, сохранился греческий перевод этого описания, сделанный Полибием (201-120 г.г. до н.э.), читавшим его в связи с планировавшимся им путешествием вдоль западных берегов Африки.

Ливифиникийцами карфагеняне называли смешанное население тех населённых пунктов, которые до них были основаны финикийскими торговцами.

Достоверность этого описания вряд ли может быть подвергнута сомнению, так как подобные исторические записи на скалах и стенах храмов оставляли многие древние цари и полководцы: Навуходоносор, Ганнибал и др.

Русский перевод описания путешествия Ганнона приведен в книге Л.А Ельницкого “Древнейшие океанские плавания” (Москва, 1962):

“…Карфагеняне решили, чтобы Ганнон отправился за Геракловы столбы и основал там новые города ливифиникийцев.

И он отплыл, имея шестьдесят пятидесяти-вёсельных кораблей, множество мужчин и женщин, числом до 30 000, пропитание и прочее снаряжение…”.

Опуская описание первых этапов плавания и основание Ганноном новых городов на берегах теперешних Ливии, Марокко и Туниса, перейдём к той части текста, где речь идёт о плавании вдоль западных берегов Африки: “…Отплыв отсюда, мы прибыли в к большой реке Ликсу (совр. р.Уэд-Дра), текущей из Ливии. Близ её номады ликсты пасли стада; у них мы провели некоторое время, ставши их друзьями. Далее них жили негостеприимные эфиопы, населяющие землю, обильную зверями и перерезанную большими горами, из которых, как говорят, вытекает Ликс. У гор живут люди чудного вида – троглодиты. Ликситы уверяют, что они бегают быстрее лошадей.

Взяв у ликситов проводников, мы поплыли вдоль пустыни на два дня к югу, а затем на один день к востоку. Там нашли мы в глубине залива небольшой остров пяти стадий в окружности; мы его заселили и назвали Керна. Мы заключили по нашему плаванию, что он лежит соответственно Карфагену; путь от Карфагена до Столпов равняется пути от Столпов до Керны. Оттуда, проплыв по большой реке, называемой Херет, мы прибыли в озеро.

На этом озере было три острова, больших, чем Керна. Отплыв от них, мы прибыли к концу озера, над которым возвышались громадные горы с множеством диких людей, одетых в звериные шкуры, которые, бросаясь камнями, препятствовали нашей высадке”.

“Через три дня, проплыв мимо огненных потоков, мы прибыли в залив, именуемый “Ноту керас” (отождествляется с заливом у острова Шерборо). В глубине его был остров, похожий на прежний, ибо на нём было озеро, на котором был другой остров с множеством диких людей. Мы не могли их поймать – они все убежали, ловко цепляясь за скалы и защищаясь камнями.

Более многочисленны были женщины; тела их были покрыты шерстью, и переводчики говорили, что их называют ГОРИЛЛАМИ. Мы преследовали мужчин, но не смогли их догнать. Мы убили трёх женщин и шкуры их привезли в Карфаген”.

Вернувшись в Керну, они отправились к югу, “и плыли двенадцать дней вдоль земли, населённой эфиопами, убегавшими, не дожидаясь нашего приближения. В последний из этих дней мы прибыли к большим лесистым горам. Стволы деревьев были разнообразны по окраске и душисты…”. Проплыв ещё одиннадцать дней, во время которых они плыли мимо действующего вулкана, из которого в море изливались потоки огня”, они приплыли к месту, где возвышалась гора. Это оказалась гора “Теон-охема” (“Колесница богов”, отождествляемая с горой Лома).

Некоторые современные исследователи (Б.Эйвельманс и др.) вообще отрицают возможность плаванья вёсельных кораблей финикийцев вдоль западного побережья Африки, так как они якобы не смогли бы вернуться из-за наличия встречных морских течений вдоль этих берегов.

Но ведь документально известно, что за сто с лишним лет до Ганнона, по приказу фараона Нехао (Нехо-2) в конце У11 века до н.э. три финикийских корабля, выйдя из Нила, по существовавшему тогда каналу вышли в Красное море, за три года обогнули всю Африку и благополучно вернулись в Египет. Подтверждением реальности этого плавания, является рассказ моряков о том, что во время плавания в южном направлении в полдень солнце у них сначала было впереди, а затем, к их удивлению, – оказалось сзади.

Описывая южную оконечность Африки, моряки сообщили фараону, что там они там встретили племя “мини-людей”, у которых вместо рук то ли маленькие крылья, то ли плавники. Понятно, что они имели в виду южноафриканских пингвинов.

Когда же они обогнули южную оконечность Африки и поплыли на север, всё повторилось, но в обратном порядке – сначала солнце в полдень было у них впереди, а потом оказалось сзади. Придумать такой эффект в то время моряки не могли, так как о том, что земля имеет форму шара, тогда ещё не знали.

На приведенных схемах показаны маршруты плавнья Ганнона (слева) и финикийцев фараона Нехо.

Если финикийцы в У11 веке до н.э.смогли вернуться вдоль западнлго побережья Африки, то поче– му через два века после них этого не мог сделать Ганнон?

Маршруты экспедиций Ганнона и фараона Нехао (справа).

Ну а о достоверности плавания Ганнона говорят также свидетельства и других древнегреческих и древнеримских учёных. В их числе можно назвать командующего римским флотом, известного историка Плиния Старшего (23-79 годы до н.э.), который своими глазами видел две из трёх привезенных Ганноном шкур “диких людей”, хранившихся в храме Астарты.

О существовании диких волосатых людей гориллах или гориллаях в Северной Африке Плинию Старшему было известно ещё раньше, после его путешествия в Ливию. В своей “Естественной истории” он пишет, что там (в Ливии, как тогда называли Африку) обитают “бессловесные волосатые люди, которых называют также эгипаны”, что созвучно с названием Египет.

Римский историк Плутарх (1-11 века н.э.) в своих “Жизнеописаниях” рассказывает о конкретном случае поимки “дикого человека” в 84 году н.э. Вот оно:

“Сулла (римский полководец), спустившись через Фессалию и Македоию к морю, готовился на 1200 кораблях переправиться из Диррахия. в Брундизи. Невдалеке от Диррахия расположена Аполлония, а с ней рядом Нимфея – священное место, где в горах, среди зелени лесов и лугов, бьют источники неугасимого огня. Рассказывают, что там поймали спящего сатира, как его, каких изображают ваятели живописцы. Его привели к Сулле и, призвав многочисленных переводчиков, стали расспрашивать, кто он такой. Но он не произнёс ни слова, а испускал только грубые крики, более всего похожие на смесь конского ржанья и козлиного блеяния. Испуганный Сулла велел прогнать его с глаз долой”.

В античные и Средние века не так уж редки были скульптурные изображения “диких волосатых людей”. Кроме скульптур рогатых и козлоногих панов и сатиров, встречаются вполне реалистичные изображения этих существ. Так на фризе церкви в Семюр ан Ок-суа (Франция) изваяны два сидящих прижавшись друг к другу, волосатых человекоподобных существа.

В Х веке арабский писатель Махдиси, живший в Западном Афганистане, пишет, что на караванном пути в Индию упоминаются сведения о нас-насах: “Один из видов их населяет Памир, а это пустыня между Кашгаром, Вахханом и Китаем. Это звероподобные люди, тело их покрыто шерстью, кроме лица. Прыжки их – как прыжки газели. Ваханцы рассказывали мне, что они охотятся на нас-насов и едят их”. Кстати заметить, что, по словам профессора Б.А.Федоровича, находившегося в Синьцзяне, он слышал от уйгуров и киргизов о том, что они охотятся на “диких волосатых людей”. Киргизы называют их яввои-адам (вои-халы, ябалык-адам), и едят их.

В книге Х.Бернхаймера (1473-1831) приведено несколько изображений “диких волосатых людей.

На верхней картинке мы видим вполне реалистичное изображение нападения стаи собак на звероподобного волосатого человека.

На нижней, напротив, волосатые женщины с ребёнком ведут себя совсем по светски. К тому же они пользуются кувшином и какой-то палкой.

Вряд ли это рисунки с натуры, скорее – иллюстрации к чьим-то рассказам, как и следующее изображение схватки закованного в доспехи рыцаря с огромным лесным великаном.

В Х111 веке итальянский монах Джованни Карпени по поручению Папы Иннокентия 1У предпринял путешествие в Индию, ко двору Моголов. В написанной им по возвращении книге ”История Моголов” он рассказывает: “К югу от города Заныла (видимо, это современный город Имиль) и несколько западнее озера Кизилобаш, расположена большая пустыня, в которой, как утверждают, “живут “дикие люди”; они совсем не обладают никакой человеческой речью…”.

В 1396 году баварец Иоганн Штильбергер попал в плен к туркам, которые потом продали его Тимуру. Всего он пробыл в плену в Средней Азии тридцать лет. В конце концов, он был подарен хану Золотой Орды Едигею и находился при его ставке, которая располагалась в Каракоруме (Монголия). Здесь он видел множество диковинных зверей, которых дарили хану правители покорённых монголами стран и послы иностранных государств. Среди этих животных он видел семью “диких людей”.

Вернувшись на родину, он написал “Книгу путешествий”, в которой рассказал следующее: “…В стране этой (Монголии) находится гора Арбусс… За горой этой простирается пустыня, доходящая до конца света (очевидно, речь идёт о громадной пустыне Гоби – прим. автора). На вышеупомянутой горе живут “дикие люди”, не имеющие постоянных жилищ; тело их, за исключением рук и лица, покрыто волосами; подобно другим животным они скитаются в горах, питаясь листьями, травой и всем, чем придётся…”.

В Х1У веке был опубликован трактат Генриха фон-Гесслера, в котором имелся специальный раздел, посвящённый “диким людям”. Трактат не сохранился, но о нём упоминает Х.Бернхаймер. в книге “Дикие люди в Средние века”. Гесслер в написанном им “Апокалипсисе” заявлял, что “дикие люди” суть дети Адама телом, лицом и человеческим разумением и суть творения рук Божиих. Он считал, что смягчающим обстоятельством животного поведения “диких людей” может быть тот факт, что к ним нельзя подходить с обычной человеческой меркой. В силу обстоятельств их жизни они были воспитаны в диком состоянии человека-зверя. Они жили в лесах, в горах и каменоломнях, в воде болот, в ямах и зарослях кустов, то есть в местах, достаточно диких и уединённых, чтобы исключить постоянное пребывание там человека…

В ХУ11 веке была опубликована книга Анастасиуса Кирхера л путешествии в Южный Китай (1602-1680 г.г.), в которой целый раздел был посвящён “диким людям”, обитающим на территории Китая в провинциях Фуцзян, Юньнань и Хунань. Автор сообщает, что такого “дикого человека” видел патер Рот в Агре, где он находился по поручению папы при дворе Великого Могола.

Примерно к этому же времени относится сообщение австрийского посла при дворе Великого князя Василия Ш барона Сигизмунда Горенштейна (1517 г.). В своём докладе он, ссылаясь на “Дорожник” (очевидно, это было что-то вроде путеводителя по дорогам владений русского царя – прим. автора), пишет следующее: “…За Лукоморьем живут люди чудесного вида – у них, как у диких зверей всё тело поросло волосами”. Где находится это Лукоморье, однозначно сказать сложно, так как “Дорожник” обнаружить не удалось. Вряд ли в нём речь идёт о побережье Ледовитого океана. Но предположить можно, так как в докладе сказано, что от места слияния двух больших рек ещё месяц пути до тех гор, где живут “дикие люди”. Отсюда следует два варианта: либо речь идёт о слиянии Волги и Камы, откуда до гор Северного Урала не меньше месяца пути на лодках и лошадях, либо – о слиянии Оби с Иртышом, откуда до Алтайских гор или Северного Урала тоже не меньше месяца пути. И там, и там до сих пор происходят встречи с “диким волосатым человеком”.

Интересно, что отношение к “дикому человеку” в Европейских странах в Средние века, когда церковь и особенно католическая так рьяно боролась с разными ересями и когда просвещённые европейские колонизаторы и католические священники поголовно истребляли нехристей в лице африканских негров и американских индейцев, отношение к “дикому человеку” было на удивление лояльное. Такие авторитетные средневековые идеологи, как Св. Августин и Св. Иероним, вообще не проявляли никаких эмоций по поводу “волосатого человека”.

В то время были широко распространены рассказы о существовании различных народов, порой самой экзотической внешности. Признавалось, например, существование “людей с пёсьими головами” и “рыбьими хвостами”. А уж о существовании людей с разным цветом кожи, от белого, до красного и чёрного среди христиан – и говорить нечего.

При всех своих различиях – это всё были люди, какими бы странными для нашего восприятия ни казались они на первый взгляд. “Где бы ни родился человек, каким бы странным он ни казался на вид, – пишет святой Августин, – ни один верующий не должен усомниться в том, что его происхождение восходит к тому Первому Человеку, которого создал Бог”. Святой Августин сформулировал главное отличие человека от животного – это “наличие у него “рациональной” души и разума”.

А “дикие люди” признаков наличия у них “рациональной души” не обнаруживали и их просто считали животными, подобно медведям и обезьянам. Потом, правда, церковники спохватились и зачислили их в пособников дьявола, в когорту ведьм, леших и прочей нечисти.

У мусульман “диких волосатых людей” считают обычными людьми, но чем-то согрешившими перед Аллахом, за что он покарал их и всех их потомков, приговорив вечно вести животный образ жизни. Это наказание настолько серьёзно, что ни один смертный не имеет права превысить кару Всевышнего и не должен причинять вред “осуждённому”. Поэтому в мусульманских странах “дикого человека” не только не обижают, но даже некоторым образом охраняют, хотя бы тем, что скрывают иноверцев всякую информацию о нём. Встреча с таким отверженным может принести несчастье и лучше с ним не встречаться и уйти из тех мест, где он появился.

Но при случае надо ему помочь – дать лепёшку, не беспокоить, если “волосатая мадам” решила устроить себе у вас в сарае родильную палату. В последнем случае полагается не беспокоить её, приносить ей пищу и молоко (причём в этом благородном деле принимают участие все соседи) …

Похожая ситуация существует и в странах, в которых распространён буддизм (ну эта-то религия, проповедующая перевоплощение душ, охраняет вообще всё живое).

У народов, сохранивших пережитки язычества, “дикого человека” либо обожествляют, либо, наоборот, сохраняют для жертвоприношений – до середины прошлого столетия так происходило, например) в Талыше (Азербайджан).

В Синцзяне (Китай) до начала ХХ столетия на “дикого человека» просто охотились и без всяких угрызений совести варили и ели, расхваливая вкус его мяса своим гостям.

Х11 век: В поэме азербайджанского поэта Низами Гянджеви “Искандер-Наме”, в которой описан поход Александра Македонского на Русь (сюжет вымышлен автором поэмы, так как такого похода не было – прим. автора), в нескольких местах есть строки, посвящённые дикому человеку “дэву”, которого русские воины использовали в боевых действиях:

“. . .Был он пешим, но враг его каждый охотней

Повстречал бы в схватке со всадников сотней.

Он был за ногу цепью привязан; она

Многовесной была и крепка, и длинна…

Шёл он с палкой большой, крючковатой.

Мог он гору свалить этой палкой подъятой.

Он идёт без меча, он прикрылся лишь мехом,

Но разит всех мужей, что прикрыты доспехом.

/. . .Это дикий из мест, чья безвестна природа,

Хоть с людьми он и схож, не людского он рода.. .”.

Можно подумать, что автор поэмы имеет в виду медведей, которые в изобилии водились на территории Руси, но далее автор рассказывает, как русы ловят “диких людей” и обучают на подобие обычных медведей. Он также сообщает некоторые подробности жизни и поведения этих существ, которые сквозь отдельные фантастические наслоения показывают, что ему было кое-что известно о реальных, нефантастических дэвах.

К тому же времени относится время создания древнейшего памятника русской письменности “Слова о полку Игореве”. Автор Слова тоже упоминает о диве:

“ . . .Солнце тьмою ему путь закрыло,

Ночь грозою птиц перебудила,

Свист зверей несётся, полон гнева,

Личет див над ним с вершины древа,

Кличет див, как половец в дозоре

За Сулу, на Сорож и в Поморье. . .

И воздвиглась на Хбалу Хула,

И на волю вырвалось насилье,

Прянул див на землю и была

Ночь кругом и горя изобилье. . .”

О таком же вестнике несчастья говорится в другом древнем памятнике русской литературы “Задонщина”, рассказывающем о Куликовской битве:

“. . . Кликнул див в русской земле.

Велит послушать грозным землям. . .

Уж низвергнут див на землю. . . ”

Приведенные стихи указывают на то, что русские авторы знали о дивах, но скорее только по наслышке, так как у них он только вестник несчастья.

Но вот свидетельство того же времени из Японии. В Х11 веке там захватил власть клан Тайра, которого не признавали другие феодалы и поднимали против него восстания. Среди активных заговорщиков были феодалы Сюнкан, Ясуёри и Наицунё. Их поймали о отправили в ссылку на “Остров демонов.” Оказавшись на этом удалённом от метрополии острове, ссыльные вскоре убедились, что там действительно живу “демоны” (по японски их называли “о’ни”). Внешне они походили на обычных людей, но их тела были с ногдо головы покрыты тёмной Шерстью. Членораздельной речи у них не было – они только рычали и свистели. Земли они не обрабатывали, никаких орудий не имели и вели звериный образ жизни.

Западная наука в ХУ111 – Х1Х столетиях неоднократно непосредственно соприкасалась с проблемой “дикого человека”

В середине ХУ111 века великий шведский естествоиспытатель Президент Шведской академии наук Карл Линней работал над завершением своей “Системы природы”. К этому времени европейским учёным были известны, по крайней мере, девять вполне достоверных случаев поимки и изучения “дикого человека”, в том числе и в неволе.

Вот некоторые из них:

В 1661 году в Гродненских лесах был пойман и подарен королю Яну 11 Казимиру покрытый густыми волосами мальчик. На вид ему было лет 13. Он был лишён речи и только рычал, когда к нему подходили. Он обладал огромной физической силой.

Королева приложила много усилий, чтобы очеловечить это несчастное существо, но потерпела неудачу, и, в конце концов, он был подарен вице-канцлеру Адаму Опалинскому, после чего следы его теряются.

В 1672 году подобное существо описал известный врач, основатель Нидерландского медицинского колледжа Николас Тульпиус. Это был “дикий волосатый юноша”, пойманный в горах Ирландии.

В 1694 году тоже в Литовских лесах вовремя охоты на медведя был пойман “мальчик-медведь” (надо полагать, что охотники и в то время были способны определить, обычный медвежонок это, или кто-то другой – прим. автора). Он тоже был подарен королю, на этот раз Яну 111 Собесскому. Свидетелей этого случая было много. Среди них был личный врач короля Бернард Коннор. Этого мальчика-медведя упоминает русский негоциант, который пишет: “…В Польше недавно у короля Яна 111 Собесского был “мишка – человек”; в лесу пойман; неглаголящий ничего, только ревущий. Косматый весь, на древо восходящь…”.

На этом пока остановимся. Кроме перечисленных случаев Карл Линней располагал солидной информацией о наблюдениях “диких людей” в естественных условиях, в частности, на островах Суматра, Ява и Борнео, о которых ему рассказывали побывавшие там мореходы. Ведь это было время Великих географических открытий.

Примерно к этому времени относится рассказ русского писателя А.Погорельского (1787-1836) “Путешествие в дилижансе”, герою которого случайный попутчик рассказал свою историю:

“Я родился на острове Борнео … Я был младшим из детей и от роду и имел не более нескольких недель, когда отец мой, оставя службу, поселился в небольшом поместье. Дом наш с одной стороны имел вид на море, а с другой – прилегал к густому лесу, простиравшемуся до неизестных стран, лежащих посреди Борнео. И поныне ещё ни один европеец не проникал в те места. …До сего времени не удалось никому преодолеть препятствия, повсюду встречающие смельчаков, которые отваживаются углубиться в непроходимые леса сего острова. На каждом шагу бездонные пропасти и ревущие потоки останавливают путешественника. Дикие звери грозят ему смертию со всех сторон, и во мраке непроницаемых лесов каждый шаг может пробудить ядовитых змей, скрывающихся в густой, высокой траве…

Но ужаснейшие и лютейшие враги европейцев, отваживавшихся на отчаянное это предприятие, суть большого рода обезьяны, которыми наполнены дремучие леса острова. Животные эти – в совершенную противоположность всем прочим зверям, которые более или менее боятся человека, – нападают на людей, не страшась даже огнестрельного оружия.

Одарённые неимоверным инстинктом, они нападения свои производят как будто по обдуманному плану. Самые сильные из них, вооружившись толстыми дубинами, составляют главную линию атаки, между тм как бесчисленное множество прочих со всех сторон бросают в неприятеля камнями, и так метко, что ни один не пролетает даром. Иногда обезьяны, скрывшись в самых дальних ветвях необозримой вышины дерев, допускаю пройти мимо своего убежища, потом с быстротою стрелы опускаются на землю, вскакивают на плечи человека, острыми когтями выдирают у него глаза и грызут голову…

Все природные жители и большая часть простолюдинов из европейцев твёрдо убеждены, что обезьяны эти суть определённый род диких людей, одарённых умом; и в этом мнении они тем более утверждаются, что животные сии, столь лютые против взрослых мужчин, оказывают привязанность к женщинам и детям, которых редко убивают, но стараются увлекать с собою в глубину непроходимых лесов своих. Многие, и весьма учёные испытатели природы последнее это обстоятельство сначала поставляли в число басен, но теперь никто не сомневается в справедливости оного, И я сам, по несчастию, могу служить неопровержим тому доказательством.

Я сказывал вам, что мне было не более нескольких недель, когда отец мой поселился в своём поместье. Первые четыре года жизни моей не оставили никакого впечатления в моей памяти, и оттого единственно я могу назвать их счастливыми,

… Мне минуло четыре года. В одно утро, когда я играл недалеко от родительского дома под присмотром няньки, толпа обезьян показалась из лесу и нас окружила. На жалостный вопль устрашённой няни моей служители бросились к нам, но было уже поздно! Хищники увлекли нас далеко в лес, и вскоре крики служителей совершенно потерялись из моего слуха. Участь няни моей осталась в неизвестности. Я не могу вспомнить ни времени, ни обстоятельств разлуки нашей.

…Похитители мои с удивительной скоростью бежали со мною. Обезьяна, державшая меня в лапах, вероятно, всячески старалась меня беречь, ибо, когда вскоре вся толпа остановилась на лужайке, окружённой густым лесом, меня ничем не повреждённого, посадили на мягкую траву. Помнится мне, что животные эти подняли громкий визг и крик, и что при появлении одной большой обезьяны все утихли. Обезьяна эта взяла меня в лапы и унесла с собой.

… Память моя представляет мне пространную и покойную пещеру, где я жил с этими обезьянами. Набросанный в углу мягкий мох составлял для нас покойное ложе, и воспитательница моя холила и лелеяла меня с чрезвычайной нежностью… Не покажется ли вам странным, если я вам признаюсь, что за нежность воспитательницы моей я платил ей взаимной любовью? Что на ласки ей отвечал я ласками? Не забудьте, что мне в то время было не более четырёх лет.

… Я провёл более четырёх лет в этом положении. Вскоре научился я с лёгкостью лазить на самые гладкие и высокие пальмы, сбивать камнями плоды с дерев, прыгать через рвы – одним словом, и в прогулках наших я редко отставал от воспитательницы своей, которая любовалась моими успехами … Странно, что другие обезьяны, встречавшиеся со мною, никогда не причиняли мне ни малейшего вреда; казалось, что дикий народ этот, так сказать, усыновил меня из уважения к моей воспитательнице.

Я совершенно разучился говорить; воспитательницу мою, не знаю сам почему, я прозвал Туту, – и она знала своё имя. Это был единственный звук, уподобляющийся человеческому языку. Впрочем, я во всём подражал моей восппитательнице: я визжал и пищал, как она и другие обезьяны… Туту моя ни на одну минуту не изменялась в своей привязанности ко мне; я не понимал языка её, но нежные ласки и горячая её любовь ко мне понятны были сердцу младенца!…”

Потом рассказчик случайно увидел дом своей семьи и подошёл к нему. Он увидел во дворе братьев и сестёр. Заметив его – странного грязного дикаря они позвали мать, которая сразу же узнала в этом грязном дикаре своего пропавшего четыре года назад сына. Через некоторое время мальчик привык к дому и его обитателям. Окружёный всеобщей любовью и сочувствием, он быстро освоил язык и навыки обычного мальчика и стал равноправным членом семьи. Но его тянуло в лес, и однажды он увидел свою любимую Туту. Он стал тайно встречаться с ней в лесу. Потом она стала тайком приходить к их дому по ночам, и они общались через окно.

Однажды отец мальчика увидел опирающуюся руками на подоконник его комнаты страшную обезьяну. Думая, что сыну угрожает опасность, он схватил свою саблю и отрубил Туту руку. Мальчик, увидев эту страшную картину, потерял сознание и заболел. Несколько дней он был в горячке, но не сказал никому всей правды. Когда он оправился и вышел во двор, то увидел, что во дворе собаки играют с отрубленной волосатой рукой горячо любимой Туту.

Приведенный рассказ, конечно, не рассказ очевидца, но вполне возможно, что он написан под впечталением такого рассказа, услышанного автором от кого-то из моряков, побывавших на Борнео. Тем более что оттуда поступали сообщения о существовании в дремучих лесах этого огромного острова не только неизвестных науке животных, но и неизвестных науке племён бродячих охотников, вооружённых каменными топорами и примитивными копьями, которые избегают контактов с современными людьми. При этом на Борнео, как и на других островах Зондского архипелага и в наши дни время от времени появляются сообщения о встречах в джунглях с “дикими людьми”, которых местные жители называют мавары, гиги, оранг-пендеки и т.п.

К этому же времени (начало ХУ111 века) относится появление книги Дж. Свифта “Путешествия Гулливера”, в одном из которых Гулливер попадает в Страну Гуингимов, где процветает цивилизация лошадей (гуингмов). Рабами и слугами гуингимов являются дикие волосатые человекоподобные существа “йеху”. И, возможно, не случайно созвучие названий вымышленных “йеху” гуингмимов и реальных “йети” в стране шерпов – жителей северной Индии и “яхо” в Австралии.

Создатель “Системы природы” Карл Линней не мог пройти мимо столь замечательного представителя живой природы и не включить его в свою “Систему”. И в 9-й её редакции он рядом с “Человеком” поместил “Второго человека”.

Он записал:

“Троглодит. Человек ночной.

Сии сыны тьмы, что променяли день на ночь и ночь на день, кажутся мне, что нам сроднее.

Сии с самых времён плиниевых по имени своему были известны… Ходят на двух ногах, как и мы. …Они скрываются днём в пещерах… Ночью ясно видят… в темноте. О своих надобностях прилагают попечение, крадут у людей, что им ни попадётся… Языка собственного и речи не имеют… да и наших языков к переимчивости никакой способности не проявляют…” (перевод Н.Тредиаковского).

Уже после смерти Линнея, в1794 году вышла книга известного немецкого учёного М.Вагнера “Очерки философской антропологии”, в которой был опубликован документ одного врача из трансильванского города Брашова, в котором приведено описание наблюдений этим врачём за диким волосатым юношей, не задолго до этого пойманным в лесах между Трансильванией и Валахией.

Этот несчастный юноша был среднего роста и имел чрезвычайно дикий взгляд. Глаза его лежали глубоко в глазницах Лоб его был очень покатый. Его густые нависшие брови бурого цвета далеко выдавались вперёд, а нос был маленький и приплюснутый. Шея у него была короткой и казалась раздутой, Рот несколько выдавался вперёд. Кожа на лице казалась грязновато-жёлтого цвета. На голове волосы были жёсткие и коротко острижены (в момент, когда его увидел автор описания), остальные части тела дикого юноши были покрыты волосами, особенно густыми на спине и груди. Мускулы рук и ног у него были развиты сильнее и более заметны, чем обычно у людей. На локтях и коленях у него были мозоли, кожа грязно-жёлтого цвета, как и на лице. Ногти на руках очень длинные. Пальцы на ногах – длиннее человеческих.

Ходил он прямо, но несколько тяжеловато. В его лице поражали дикость и звероподобность. Он был совершенно лишён дара речи и даже малейшей склонности к подражанию человеческой речи. Только иногда он издавал лишь невнятное бормотание, когда сторож заставлял его идти позади себя.

Однажды, находясь в комнате автора, этот юноша увидел в окно лес и горы и жалобно завыл. Когда над ним смеялись или выражали гнев, он никак не реагировал на это. На всё, что ему показывали, он смотрел безразлично, первое время не выражал никакого чувства даже при виде женщин.

Когда же автор увидел его через три года, то к этому времени апатия у юноши прошла. При виде женщины он возбуждался, издавал дикие крики и пытался своими движениями показать пробудившееся желание. Если раньше он был ко всему безразличен, то теперь он выражал неприязненное отношение к тем предметам, которые когда-то причинили ему неприятность. Например, его можно было обратить в бегство, показав иголку, которой он когда-то укололся, но остриё обнажённой шпаги, которую он никогда не видел, ему не казалось опасным. Он готов был напасть на человека, если был голоден или хотел пить, но в остальных случаях он был вполне мирно и даже доброжелательно настроен. Если не обращать внимания на человеческую фигуру и прямохождение, то в нём не было ничего человеческого, ничего, что отличало бы его от животного.

Чтобы не рисковать при встрече с людьми и не дать ему возможности убежать, перед выходом за ворота его приходилось теперь связывать.

В начале его пища состояла из листьев деревьев, травы, кореньев и сырого мяса. Но через три года он уже привык к варёной пище, хотя, по словам ухаживающего за ним человека, для этого потребовалось не меньше года.

На вид ему было лет 24-25. Говорить за три года он так и не научился. Желание есть он выражал особыми звуками. Он научился надевать кое-какое платье и обувь, но не обращал внимания, если эти вещи были порваны или грязны.

Единственное, чему его удалось научить – это ходить с кувшином за водой к колодцу, при чём он самостоятельно наполнял его водой. Он знал, как добыть себе пищу, и ходил в те дома, где ему её когда-то давали.

Но он равнодушно смотрел на всё, что ему показывали, не проявляя никакого интереса, если это не было пищей. Когда ему показали зеркало, то он заглянул за него и потерял к нему интерес”.

Обратим внимание на то, что в корнях названий местности Трансильвания и Валлахия-Паннония присутствуют корни названий сильван и пан. Как мы помним, это греческие названия дикого антропоморфного “демона”. Какой же это “демон”, если его смогли поймать, и его осматривает и изучает известный врач?

Б.Ф. Поршнев по поводу этой публикации пишет, что “всего за пять лет до Великой Французской революции некий европейский медик дважды осматривал живого неандертальца”.

Имеется упоминание о том, что главный врач армии Наполеона барон Ларрей оставил описание скелета человекоподобного существа из Восточной Европы. Этот скелет одно время находился в госпитале города Каунаса, потом следы его затерялись.

Скелет заинтересовал знаменитого хирурга тем, что у него был целый ряд особенностей, характерных для человекообразных обезьян: более длинные, по сравнению с человеком, руки; низкий покатый лоб, выступающие вперёд нижняя часть лица и крупные надбровья.

Из российских учёных “диким человеком” одним из первых заинтересовался известный исследователь Центральной Азии М.Н.Пржевальский.

Ещё в Первом своём путешествии он услышал от проводников-тангутов о том, что в некоторых районах Монголии обитают “дикие волосатые люди”, которых местные жители называют хун-гуресу или ми-гё. Ему даже указали те места, где эти существа встречается чаще всего и где они, очевидно, скрываются. Но предпринятая Пржевальским попытка обнаружить загадочных хун-гуресу успехом не увенчалась. Правда, и попытка была не очень серьёзной – у экспедиции были конкретные задачи и жёсткий график работ, да и погода стояла дождливая.

По рассказам тех же проводников, в некоторых буддийских монастырях якобы хранятся шкуры хун-гуресу, которые используются при богослужениях. Но показанная Пржевальскому в одном из таких храмов шкура оказалась медвежьей. После этих двух неудач он поисками хун-гуресу и его останков больше не занимался, хотя, как оказалось, удача сама шла к нему в руки, но он этим не воспользовался.

Во время Третьей экспедиции в его отряде произошёл странный случай. Он был настолько невероятен, что Пржевальский, во избежание конфуза, даже не рискнул поместить его в официальный отчёт о своей экспедиции. Этот эпизод был известен лишь узкому кругу ближайших знакомых учёного. Только в 30-х годах ХХ столетия его описание было обнаружено в дневнике экспедиции, хранившемся в личном архиве Пржевальского.

А произошло следующее: Экспедицию сопровождал отряд казаков. Однажды, когда экспедиция остановилась на отдых, казак Егоров отправился на охоту. Он не вернулся ни в тот же день, ни на следующий. Поиски пропавшего ничего не дали.

Ждать больше было нельзя, и отряд должен был продолжить свой путь. Отряд уже начал движение, когда кто-то из казаков заметил на одном из холмов бегущего человека – это был пропавший Егоров. Он еле держался на ногах и даже не мог говорить от усталости. Только через несколько часов, придя в себя и отдохнув, он смог рассказать о том, что с ним произошло.

Преследуя раненого яка, он заблудился. Совершенно измученный, теряя сознание от усталости, он неожиданно увидел себя в обществе каких-то странных “волосатых людей”. Эти “люди” привели его в какое-то стойбище, где были ещё такие “люди”. Там Егоров пробыл два дня, На третий день ему стало лучше, он почувствовал, что может двигаться, и отправился на поиски отряда. Он очень торопился, так как опасался, что отряд уйдёт без него. Через какое-то время он с вершины какого-то холма увидел уходящий отряд, начал кричать.

Судя по всему, начальник экспедиции не поверил рассказу Егорова и не стал его расследовать, а зря, так как “дикие люди”– алмасы встречаются на территории Монголии и по сей день.

В 1899 году в журнале “Природа и охота” известный учёный К.А.Сатунин рассказал о своей встрече с двумя волосатыми человекоподобными существами в горах Талыша на юге Азербайджана). Когда они с проводником в утреннем тумане пробирались через густой лес, их лошади вдруг испуганно захрапели и остановились. В этот момент в тумане появились две рослые человеческие фигуры, которые пересекли тропу и скрылись в кустах. Проводник сказал, что это были гуль-бияваны или биабан-гули, что означает одно и то же.

Позже, в посёлке Сатунин услышал, что в окружающих лесах встречи с этими существами случаются не так уж редко. Местные жители этих существ не трогают. По слухам, они их даже охраняют, так как используют при каких-то ритуалах в качестве жертвенных животных.

Рассказ К.А Сатунина внимания учёных и общественности не привлёк.

В том же 1899 году в Лондоне вышла в свет книга английского исследователя Уэделла “В Гималаях”, в которой он рассказал, что слышал от местных жителей о живущих высоко в горах громадных волосатых человекоподобных существах.

Так впервые европейской общественности стало известно о существовании йети, и было положено начало появлению множества публикаций об этом загадочном существе.

В 1906 году известный советский учёный востоковед Б.Б.Барадийн находился в экспедиции в Монголии. На одном из переходов проводник показал ему на стоящего на вершине одного из барханов алмаса. Когда один из участников экспедиции попытался приблизиться к нему, алмас бросился бежать и скрылся среди барханов. Барадийн, как и Пржевальский, постеснялся написать об этом случае в своём официальном отчёте.

В 1914 году русский натуралист Н.А.Байков рассказал о том, что зверопромышленник Бобошин во время охоты в тайге вблизи маньчжурской границы завёл его в фанзу знакомого охотника Фу-Цая, чтобы показать странное животное, которое прижилось у него. Войдя в фанзу, Байков увидел довольно жалкое, обросшее волосами человекоподобное существо, которое Фу-Цай, по его словам, несколько лет назад спас от своры собак. Это существо было мужского пола, и охотник звал его Ланжень. Он был приучен помогать Фу-Цаю на охоте. Особенно ловко охотился он на рябчиков и белок.

Однажды Бобошин был свидетелем того, как ночью Ланжень тихонько вышел из фанзы, встал на четвереньки, поднял голову и завыл по-волчьи. Через некоторое время из темноты появились несколько волков, и в их сопровождении Ланжень скрылся в лесу. Если в фанзе он казался жалким и неуклюжим, то теперь его движения были по-звериными ловкими и быстрыми. Утром он пришёл в фанзу и принёс несколько пойманных им белок, которых отдал Фу-Цаю. Охотник снял с них шкурки, а тушки отдал Ланженю, который быстро сожрал их вместе с костями.

Ни сообщение учёного географа Сатунина, ни рассказ Бобошина не произвели впечатления на учёных. Так вокруг проблемы “дикого человека” создавался заговор молчания серьёзных учёных, и только отдельные из них время от времени осмеливались нарушать его, вызывая на себя поток беспочвенных обвинений и критики тех, кто не дал себе труда познакомиться с имеющейся информацией об объекте критики. Это очень напоминает критику произведений А.Солженицына или Б.Пастернака людьми, которые не читали этих авторов.

Поистине неоценимый вклад в изучение проблемы “дикого человека” внёс совсем ещё молодой учёный, студент Петербургского университета В.А.Хахлов (род. в 1895 г.). Он происходил из высокоинтеллигентной семьи, жившей в Восточном Казахстане, в городе Зайсане.

В их доме обязательно останавливались все руководители экспедиций, отправляющихся в горы и пустыни Центральной Азии. У них он встречался с Пржевальским, Козловым, Сушкиным, Грум-Гржимайло, Роборовским, Потаниным и др.

Слушая их разговоры, он узнавал много интересного о природе Центральной Азии. Не мудрено, что он решил стать биологом. Когда подошло время полевой практики, он попросился послать его в родные места. Путешествуя по округе и собирая коллекции, он встречался с охотниками, останавливался у пастухов, слушал по вечерам у костра их разговоры и расспрашивал о живущих в этих местах животных. Так он впервые услышал о “диком волосатом человеке”, которого иногда встречают в окружающих лесах киргизы и казахи называют это существо ксы-гыик, а монголы – алмас.

Через некоторое время он позакомился и с очевидцами. В частности ему рассказали, что два казаха, живших в горах Сайкан близ реки Кендырлык, пасли лошадей. На рассвете они увидели человеческую фигуру, крадущуюся к лошадям. Решив, что это конокрад, они, вооружившись арканами, подкрались к нему. Поймав этого человека, они связали его. Пленник оказался невысоким коренастым мужчиной. Руки у него оказались длинными, как у обезьяны. Был он сутулым с короткой шеей. Над глазами выделялись надбровные дуги. Нижняя челюсть была без подбородка, клыки крупные, уши заострённые, без мочек, нос маленький, с глубокими ноздрями. На затылке у него был выступ, наподобие гребня. Ноги он держал постоянно полусогнутыми, ступни напоминали человеческие, но были шире, с широко расставленными пальцами. Хвост отсутствовал

Ещё одно достоверное свидетельство сообщил казах, живущий недалеко от озера Улюнгур. Он видел дикого человека женского пола, которого поймали и держали на цепи в деревеньке на реке Манас. Выглядело оно точно так, как было описано первым свидетелем. Питалось это существо сырым мясом, овощами, зёрнам и насекомыми. В конце концов, люди пожалели дикарку и отпустили. Освободившись от цепей, она немедленно скрылась в зарослях.

Молодой учёный не только внимательно слушал эти рассказы, но и записывал их. Систематизировав и обобщив услышанное, он смог не только сделать подробное описание внешнего вида этого существа, его образа жизни и поведения, но и составил его словесный портрет, который был подправлен и одобрен очевидцами, видевшими это существо своими глазами. Это было в 1913 году.

Приехав в Петербург, он представил в Президиум Академии наук подробный доклад о “диком человеке” Центральной Азии, но реакции на этот доклад безвестного студента не последовало, Только через 50 лет профессор Б.Ф.Поршнев обнаружил его в папке “Для документов, не имеющих научного значения”.

В.А.Хахлов не опустил руки. Он познакомил с полученными материалами известного учёного профессора П.П.Сушкина, который в то время разрабатывал гипотезу происхождения человека не в тропических лесах Африки, а в горных районах Центральной Азии.

П.П.Сушкин очень заинтересовался сведениями, полученными Хахловым в Восточном Казахстане. Он начал готовить на следующий год туда специальную экспедицию. Но тут грянула Первая мировая война и всем грандиозным планам профессора П.Сушкина и студента В.Хахлова так и не суждено было сбыться.

0|1|2|3|4|5|6|7|8|9|10|11|12|