Стихи - Фотография - Проза - Уфология - О себе - Фотоальбом - Новости - Контакты -

Главная   Назад

Тим Шоукросс Пришельцы из космоса. Что случилось в Розуэлле в 1947 году?

0|1|2|3|4|5|

Тим Шоукросс 

ПРИШЕЛЬЦЫ ИЗ КОСМОСА

Что случилось в Росуэлле в 1947 году?

ВВЕДЕНИЕ

Происшествие в Росуэлле стало самой знаменитой тайной НЛО. Это событие потребовало двух правительственных расследований, привлекло внимание уважаемого члена Конгресса США, республиканца от штата Нью-Мексико, стало предметом следствия, проведенного в 1995 году по инициативе Конгресса Генеральным управлением по отчетности страны, привело к созданию двух городских музеев и производству черно-белого фильма, который, без сомнения, является одной из самых захватывающих кинокартин.

Несмотря на все вышесказанное, происшествие в Росуэлле остается тайной. Поэтому оно требует новых расследований, тщательного освещения и внимательного анализа. Этот случай разжигает интерес у знатоков этой проблемы и просто любопытных, скептиков и верующих, поклонников сериалов «Досье X» и «Звездная тропа» и тех, кто объективно относится к имеющейся информации.

Среди журнальных публикаций Европы и Америки существует уйма периодических изданий, посвященных вопросам, в которых анормальное перемешано с внеземным. Такие издания, как «Фокус», «Контакты», «Пришелец», «НЛО» и «Фортейское время» (последний журнал существовал несколько дольше, чем более развязные «новички»), свидетельствуют об огромной и явно растущей потребности в темах и рассказах, которые в буквальном смысле слова «не от мира сего». И дело не ограничивается журналами. Кажется, что по телевизионному экрану следует нескончаемая процессия плохо поставленных программ, пытающихся воспользоваться феноменальным интересом к внеземным феноменам — от пришельцев и НЛО до полтергейста и телекинеза — и обогатиться на этом интересе.

Качество этих передач ставит под угрозу репутацию британского телевидения. Однако у работников телевидения на это готов ответ: мы не можем спорить с рейтингом. Несмотря на их качество, такие передачи привлекают миллионы зрителей. Вероятно, люди смотрят эти передачи не потому, что они хороши, а потому что их интересует данная тема.

Почему существует такой огромный и явно растущий спрос на эти явления? Мы знаем, что среди телезрителей НЛО и мифы о жизни на других планетах особенно популярны. Чтобы понять это явление, не следует забывать, что в мире, особенно в Соединенных Штатах, постоянно растет количество людей, которые утверждают, что они были похищены пришельцами из летающих тарелок, а затем подверглись ужасающим и часто болезненным и унизительным экспериментам, проведенным над ними зловещими инопланетянами для того, чтобы получить данные о физиологии человеческой расы.

Другой сферой массовой информации, заполненной НЛОнавтами, является Интернет. Компьютерная связь буквально заселена людьми, одержимыми мыслями о космосе. Общим между журналами и материалами Интернета, посвященными пришельцам, является их вера в «теории заговора» [1]. За этим скрывается очевидная потребность поверить в реальность того, что не может быть подтверждено ощутимыми свидетельствами. Вероятно, совпадение между упадком христианства, подъемом философии Нового Века и широко распространенной веры в существование как летающих тарелок, так и их внеземных обитателей по мере приближения нового тысячелетия не случайно. Те, кто согласился с существованием внеземных обитателей, совершил, опираясь на веру, такой же прыжок в своих рассуждениях, как и последователи более традиционных религий. Являясь последователями квазирелигии, сторонники НЛО создали свой язык и свой словарь: пришельцы именуются псевдонаучным термином «внеземные биологические существа», или ВЕС; они также известны как «Серые».

В то время как свидетели похищений по понятным причинам дают весьма туманные объяснения того, где находится планета, откуда прибыли пришельцы, существует поразительное единодушие в описании их физического облика: это раса с большими головами, огромными, черными миндалевидными глазами, крохотным разрезом для рта и двумя маленькими отверстиями вместо носа.

Их конечности слишком длинны для их коротких тел, и у них по шесть пальцев на каждой руке и ноге. В описаниях языка, на котором говорят пришельцы, а также в рассказах о системе управления и обстановке на их космическом корабле нет единства, но образ пришельцев принят приверженцами НЛО как достоверно доказанный.

В то время как рассказы похищенных граничат с крайними пределами, которые можно достичь во время свободного полета фантазии, существует поразительно большое количество детальных сообщений от людей, внушающих доверие, которые совершенно убеждены в искренности рассказчиков. Большое количество людей, которые ничего не выигрывают от фабрикации таких диких историй, рассказывали исследователям и психиатрам о том, что их «похищали» пришельцы. Возможно, похищение людей пришельцами — это крайний предел мира НЛО, но журналы и Интернет то и дело публикуют повторяющиеся рассказы из области мифологии, которые лежат в основе всего «внеземного опыта». Итак, во-первых, похищение, во-вторых, свидетельства о появлениях НЛО — от заурядных до поразительных, в-третьих, туманные фотографии планеты Марс. В-четвертых, это «Зона 51», или «Страна мечты»: место, где проводятся засекреченные эксперименты правительства США, включая испытания корабля пришельцев, который остался на Земле после их экскурсий на нашу планету.

Главным «мифом» является происшествие в Росуэлле. Эта история является самой странной, и в то же время в ее пользу имеется наибольшее количество свидетельств. Для скептика суть дела кажется еще забавнее, чем другие легенды из мира НЛО, которые лихорадочно распространяют «просвещенные», то есть «уфологи» и их последователи [2]. Как прикажете понимать утверждение о том, что «летающая тарелка» разбилась в пустыне на одиноком ранчо в Нью-Мексико летом 1947 года, а ее появление было отмечено операторами радиолокационной станции американских военно-воздушных сил (ВВС). И дело этим не ограничилось: корабль был обнаружен, и к потерпевшему аварию аппарату была направлена группа служащих ВВС США. Там они обнаружили предмет, подобного которому до тех пор никто не видел на планете. Внутри него находились трупы пятерых человекообразных существ. Они были одеты в плотно облегавшую форму из серебристого материала, похожего на фольгу. Описания этих существ, похожих на детей, с большими головами, огромными глазами и шестипалыми руками с необыкновенной точностью опередили все последующие описания Серых.

Затем, как следует из рассказа, корабль и его мертвые обитатели были погружены на военный грузовик и увезены на ближайшую авиационную базу Армии (в то время Сухопутная Армия и ВВС находились под общим командованием) в Росуэлле. После временного хранения под тщательной охраной в ангаре, остатки крушения были упакованы в ящики и переправлены на авиабазу Райт, где располагались командование материально-технической части и штаб военно-воздушной технической разведки, а оттуда — в Вашингтон. Все это кажется совершенно неправдоподобным, но надо учесть, что в то время военные власти выпустили пресс-релиз, в котором подтверждались основы этой истории.

Тайна Росуэлла привлекла внимание видных ученых, политических деятелей и Пентагон. Их оценки относительно того, что произошло, сильно отличались друг от друга, но в одном они проявляли поразительное сходство: все они утверждали о наличии заговора и версии прикрытия.

Меня всегда завораживало явление НЛО, и недавно я в сотрудничестве с моим продьюсером Джоном Пурди написал сценарий и руководил съемкой документального фильма, в котором собраны все имеющиеся к настоящему времени факты о случае в Росуэлле. Этот фильм был куплен телевизионными станциями по всему миру и получил самый высокий рейтинг за документальный материал, показанный по четвертому каналу Великобритании.

Книга представляет собой попытку составить объективный отчет о том, что произошло в Росуэлле, и дать оценку сенсационного и противоречивого свидетельства о «вскрытии трупов пришельцев». Возможно, что черно-белый фильм о «вскрытии» показывает процедуру обследования жертв крушения в пустыне штата Нью-Мексико, проведенного на секретной базе США летом 1947 года. С другой стороны, возможно, это — фальшивка, сделанная настолько искусно, что никто до сих пор не смог узнать, кто являются ее создателями.

И все же сенсационный фильм, обстоятельства создания которого так и не были выяснены, это — всего лишь малая часть истории того, что произошло в 1947 году в небольшом городке Росуэлл. Во время работы над фильмом нам рассказали о событиях, которые были еще более захватывающими, чем сенсационные кадры. Показания порой казались столь невероятными, что невольно возникали сомнения по поводу здравого рассудка рассказчиков. Благодаря тому, что мы получили доступ к свидетелям и официальным представителям властей, выслушав как тех, кто верит, так и тех, кто отвергает истинность случая в Росуэлле, мы смогли в деталях рассказать в этой книге о событиях, которые связаны с историей того, что некоторые считают первым свидетельством подлинного посещения нашей планеты внеземными существами. Естественно, скептики остались при своем убеждении в том, что здесь имеет место коллективный самообман, по сравнению с которым визиты кровоточащей или плачущей Богородицы и другие религиозные чудеса кажутся достойными доверия и уважения.

В основу книги положены первые впечатления тех, кто наблюдал странные события в Росуэлле в 1947 году. Среди них бывшие офицеры США, которые служили в 509-м авиационном полку на военном аэродроме Росуэлл. Здесь находился секретный штаб элитарной группы атомной бомбардировочной авиации американских ВВС. В ту пору это было единственное военно-воздушное подразделение в мире, обладавшее атомным оружием. Именно 509-й полк бомбил Хиросиму и Нагасаки. Именно полковник Джесси Марсел, начальник разведки этого полка, обнаружил останки разбившегося НЛО на ранчо к северо-западу от Росуэлла.

Главные показания относительно природы происшествия в Росуэлле вращаются вокруг цепи событий, происшедших в июле 1947 года, и реакции на них местных офицеров ВВС. Последние выпустили пресс-релиз, в котором говорилось, что был обнаружен «летающий диск», и рассказ об этом был передан по всему свету. Автор беседовал с теми, кто был в то время на базе, а также с редакторами газет и репортерами, которые были на месте событий.

В книге рассказывается о необычном поведении руководства ВВС США, представители которого на пресс-конференции объявили, что пресс-релиз был ошибкой, а на самом деле был обнаружен метеорологический воздушный шар!

Мы помещаем в книге показания участников того, что, как сейчас признано, являлось неуклюже проведенной операцией прикрытия. В книге также рассказывается о секретных экспериментах, которые в то время проводились в этой местности. Военный аэродром Росуэлл был одним из засекреченных оборонительных сооружений в НьюМексико, среди которых были такие, как аэродром Аламогордо, Лос-Аламос и ракетный полигон Уайт Сэндс, где проводились эксперименты с «Фау-2», захваченными у нацистов. Эти эксперименты проводил Вернер фон Браун, нацистский ученый, который руководил группой первых американских исследователей в области ракетостроения и космонавтики.

Другие секретные эксперименты, многие из которых поражали своей таинственностью, проводились в отдаленных уголках штата Нью-Мексико. История тайных экспериментов в этом районе заставила многих полагать, что в основе случая в Росуэлле лежала какая-то странная военная операция. Автор книги попытался предпринять обстоятельное исследование такой возможности для того, чтобы установить, не этим ли объясняется случай в Росуэлле.

Отличительным признаком тайны Росуэлла является наличие необычно большого количества очевидцев, которые сообщали о странном летательном аппарате и о трупах, внешность которых исключала их земное происхождение. От того, насколько свидетели верно излагают события, зависит их оценка: или они сбиты с толку, или они лгут, или они говорят правду. Если имеет место последнее, то они действительно были свидетелями подлинного внеземного явления или же они искренне восприняли секретный эксперимент как визит пришельцев.

Свидетели — обычные горожане, такие как шериф, пожарные, полицейские и солдаты, — совершенно не похожи на типичных «чокнутых», от которых не удивительно услыхать россказни о визитах пришельцев и похищениях. Именно правдоподобность свидетельских показаний подняли случай в Росуэлле на уровень, который требует серьезного исследования.

Настоящая книга — это рассказ о том, что видели свидетели, о том, что, по их мнению, представляло увиденное ими, и о прикрытии официальными властями происшедших событий. Это рассказ, который предлагает захватывающие дух «свидетельства» о внеземных существах в небольшом американском городке. Но, в отличие от большинства рассказов об НЛО, здесь серьезно проанализирована последовательность событий, которые являются интереснейшим и таинственным эпизодом в американской истории, каким бы ни явилось его окончательное объяснение. Происшествие в Росуэлле заслуживает авторитетного расследования, направленного на то, чтобы получить определенное объяснение драматичной тайны, которая, даже если она является правдивой лишь наполовину, может стать одной из самых величайших историй человечества!

1.

Если кто-либо сказал вам, что он видел летающую тарелку, вас можно простить, когда вы выразите сомнение по поводу этого факта. Если же этот же самый рассказчик скажет, что он не только видел, но и захватил ее, то ваш скептицизм может превратиться в откровенное недоверие к нему. И, однако, именно это объявили американские ВВС всему миру летом 1947 года.

«Летающий диск захвачен» — гласили сенсационные заголовки местных и общенациональных газет США 8 июля 1947 года. Радиостанции, служившие главным источником новостей до наступления телевизионной эры, ежечасно передавали сообщения о «диске» и его необычных свойствах. Сначала новых подробностей не было, а потом стали просачиваться отдельные детали происшедшего. Логическая конструкция была шаткой и создана из необычного материала. К этому времени всполошились все мировые средства массовой информации. Тогдашний редактор «Росуэлл морнинг диспэч» Арт Макквидди вспоминает, что ему звонили со всего света, включая Токио и Лондон. И вдруг, когда международная шумиха стала нарастать, журналисты и корреспонденты столкнулись со стеной молчания. Через двенадцать часов после первоначального сообщения оказалось, что руководство ВВС ввело запрет на любые новости по поводу этого дела.

Событие было особенно необычайным в связи с тем, что оно случилось в то время, когда летающие тарелки были сравнительно новым явлением. Термин был введен в употребление в июне 1947 года, когда американский летчик Кеннет Арнольд сообщил о том, что он заметил появление девяти предметов в форме диска, которые перемещались в районе Каскадных гор в штате Вашингтон. До этого было немало сообщений о наблюдавшихся предметах, которые объединили термином «неопознанные летающие объекты», или НЛО, но до сих пор никто и никогда не видел падения на Землю подобных предметов, если не считать случайных метеоритов. Поэтому сообщение ВВС стало мировой сенсацией.

На следующий день любопытство журналистов и общественности достигло точки кипения. Просочились сведения о том, что «летающий диск» был переправлен к «высокому начальству». В Форте Уорт (штат Техас) командующий 8-й авиационной армии бригадный генерал Роджер Рамни и начальник разведки военного аэродрома Росуэлл Джесси Марсел провели пресс-конференцию, на которой они представили некоторые из останков «летающего диска».

По всем штатам замелькали фотографии в сопровождении текста официального сообщения. Признаваясь в обидной ошибке, представители ВВС сообщали о превращении таинственного диска в фольгу, жженную резину и обломки материала, применяемого при изготовлении метеорологических воздушных шаров.

На следующий день заголовки газет кричали: «ГЕНЕРАЛ РАМНИ ОПУСТОШАЕТ ТАРЕЛКУ!» «„ЛЕТАЮЩИЙ ДИСК“ ОКАЗАЛСЯ ВОЗДУШНЫМ ШАРОМ!». Так закончилось это дело для разочарованной прессы и общественности. Но рассказ этим не завершился. Он просто заглох на несколько лет. Те, кто тогда жил в Росуэлле, запомнили не только это происшествие, но и целый ряд странных событий, окружавших тайну.

Были патрули военной полиции, которые перекрыли магистральное шоссе на несколько миль после Дня независимости (4 июля), за три дня до того, как был опубликован пресс-релиз. Были свидетели, которые видели странный свет в небе, за много дней до этих описанных событий. Существовали сведения о том, что на радаре были зарегистрированы следы неизвестного самолета. Целый ряд непонятных явлений был замечен на сверхсекретном ракетном полигоне Уайт Сэндс, в двухстах милях от Росуэлла.

Рассказывали о владельце ранчо, который обнаружил странные обломки на земле. Говорили о том, что он собрал их в ящики и отвез в контору шерифа, а потом его продержали в полиции больше недели.

Были радиокомментаторы, которые получили таинственные предупреждения из Вашингтона о том, чтобы они перестали что-либо передавать о «случае». Эти предупреждения следовало принимать во внимание: владельцу одной радиостанции пригрозили, что его радио просто могут закрыть.

Рассказывали темные истории о том, как к горожанам приходили люди, которые себя не называли, и просили о своих визитах никому не говорить. Во время этих бесед горожанам угрожали. С одной молодой девушкой, которая утверждала, что она нашла неземной материал, который «растекался как вода по всему столу», поговорил офицер военной полиции. Он ее предупредил: если не будет молчать, то пусть подумает о том, что рядом находится большая пустыня, в которой никто не найдет ее костей.

Молодой мальчик запомнил, как его отец вернулся домой страшно возбужденный. В руках он держал какие-то обломки, покрытые непонятными письменами и иероглифами. Никто не мог понять, что это за знаки.

Местный сержант ВВС, до сих пор живущий в Росуэлле, рассказывал о встрече во время ночного полета с самолетом, который излучал странный свет и подавал необычные звуковые сигналы.

Местный гробовщик из похоронного бюро Баллард помнит возбужденный голос офицера из военного аэродрома Росуэлл, который задавал ему вопросы о том, как следует бальзамировать трупы. Был еще один звонок: спрашивали, нет ли в бюро небольших гробов, подходящих для детей.

Была встреча с красивой молодой медсестрой, которая работала на военном аэродроме Росуэлл. Она рассказала о том, как ее поспешно заставили помогать двоим врачам в операционной. Там проводили вскрытие тела, подобного которому она больше никогда не видела. Она была потрясена происшедшим. Особенно ее поразил странный запах, исходивший от трупа, столь гадкий, что все были вынуждены покинуть комнату.

Эти показания различных людей похожи на сценарий фильма из сериала «Досье X». Разница лишь в том, что все это происходило до того, как телевидение начало вторгаться в жизнь каждого из нас. Все это происходило в изолированных от мира Америки малых городах, в сельской местности, где ценности правды, справедливости и преданности флагу страны не подвергались сомнению. Законопослушные граждане разделяли идеалы и верования, типичные для бесчисленного количества общин страны и являвшиеся необходимыми для ее прочности.

Лето 1947 года было типичным для Росуэлла: долгое и жаркое, с ярко-голубым небом и закатами, заливавшими небосклон от края до края. Днем неумолимое солнце поджаривало скалы; ночью холодный воздух пустыни резко снижал температуру воздуха.

Это был классический маленький американский городок с ежегодным парадом цирковых артистов, в ходе которого красивые танцовщицы отплясывали в длинных, вьющихся платьях времен Дикого Запада, а ковбои носили огромные шляпы и проводили конкурсы по бросанию лассо. Здесь были оркестры и устраивались соревнования. Порой над городком с ревом проносился четырехмоторный Б-29, взлетая с местной авиабазы, а в городке в это время работники с ранчо демонстрировали свое мастерство верховой езды на прекрасных конях, восседая на вычурных седлах ручной работы. По вечерам устраивались сборища с угощением жарким на вертеле и выпивкой. Те же немногие, у которых были машины, порой выезжали в ближайший крупный город Альбукерк. На это требовалось четыре часа езды.

В то время Росуэлл был небольшой, спаянной общиной, каких ныне уже почти не осталось. Кроме того, он был одним из самых засекреченных мест на Земле. Естественная красота раскинувшейся вокруг пустыни, величественные горы и великолепные заходы солнца контрастировали с тем ужасом, который покрывал некоторые из сверхсекретных экспериментов, проводившихся на земле и в небесах Нью-Мексико. Спокойный пейзаж не позволял догадаться, что пустыня служит местом для проведения экспериментов, с помощью которых можно уничтожить мир.

Отчасти открытые просторы и кажущиеся бесконечными голубые небеса Нью-Мексико сделали этот штат особенно привлекательным для тех, кто руководил работами по созданию средств массового уничтожения. Пустынный и изолированный от остального мира ландшафт идеально подходил для создания больших оборонительных установок, недоступных для шпионов. К тому же здесь были сотни тысяч акров территории для испытаний ракет, снарядов и бомб, которые можно было проводить, зная, что риск для местных жителей будет минимальным.

Первая атомная бомба была взорвана на полигоне Тринити неподалеку от Росуэлла. Роберт Оппенгеймер и его группа, работавшая над осуществлением «проекта Манхэттен», расположилась в растущем комплексе лабораторий в Лос-Аламосе (штат Нью-Мексико). Состояние ядерной физики и эксперименты физиков с неизвестным были в то время таковыми, что некоторые люди всерьез опасались начала цепной реакции, которая погубит весь мир вследствие атомного испытания. Поставив на карту жизнь планеты, Оппенгеймер и его группа с ужасом наблюдали взрыв над поверхностью пустыни Нью-Мексико. Они все вздохнули с облегчением, когда устрашавшая их цепная реакция не произошла.

В том же самом штате в Аламогородо на другой авиабазе проводились очень засекреченные испытания. Чтобы проверить, не проводит ли Советский Союз испытания атомного оружия, создавались воздушные шары, запускаемые в атмосферу с помощью подогрева; они были довольно несложными в техническом отношении. За сто миль от этого места находится геологическая аномалия, получившая название Уайт Сэндс (Белые Пески). Эта аномалия представляет собой небольшой участок пустыни, покрытой песчаными дюнами ослепительной белизны. В Уайт Сэндс находился центр космических исследований. Впрочем, в ту пору говорить о «космических исследованиях» было преждевременно; все силы были направлены на создание военной техники.

Создавались ракеты массового уничтожения, способные нанести удар на максимальное расстояние и с наибольшей точностью.

Эти работы осуществлялись с помощью захваченных немецких ракет «Фау-2» группой нацистских ученых, которые были похищены в Германии американскими разведчиками в конце войны. Воспользовавшись благоприятной возможностью избежать Нюрнбергского процесса над военными преступниками, они удовлетворили свое честолюбие в исследованиях, которые многим людям, трудившимся на рабских заводах в Пейнемюнде, где создавались «Фау-2», стоили жизни. Руководителем программы был легендарный ученый Вернер фон Браун, которому помогала большая группа американских ученых и техников.

Сам Росуэлл служил домом и штабом 509-го полка бомбардировочной авиации, элитного и единственного в мире соединения, обладавшего способностью нести и сбрасывать атомные бомбы. Командиром базы на военном аэродроме Росуэлл был лихой летчик ВВС полковник Уильям Бланшард, по прозвищу Батч.

Всеми любимый и уважаемый Бланшард был участником многих подвигов, сделавших его личность легендарной. Среди них был и знаменитый полет на реактивном самолете, совершенный им с его коллегой в Мексику. Там Бланшард так основательно загрузился виски, что самолет перекувырнулся при посадке и разбился, изрыгая клубы дыма. Однако Бланшард сумел выпрыгнуть из разбившегося самолета и так быстро приступил к исполнению своих обязанностей начальника, что успел вызвать военную полицию и приказать им поймать виновника аварии и представить его военному трибуналу. Неизвестно, разбился ли самолет, потому что был перегружен контрабандным виски, или из-за того, что пилот и штурман приняли немалую часть груза внутрь себя, но следствие зашло в тупик, так как пилоты разбившегося самолета таинственным образом исчезли.

База 509-го полка была хозяином Росуэлла, она давала работу его жителям, питала его экономику, а город своими прелестными девушками привлекал к себе всех холостяков ВВС. Расцветала любовь между военными, служившими на базе, и молодыми дочерьми фермеров и сельскохозяйственных работников. У базы была даже своя газета под названием «Атомный взрыв».

Когда Макбрейзел[3] приехал в город, рассказал запутанную историю и показал ящик со странными обломками, которые завалили его ранчо, то шериф Джордж Уилкокс прежде всего подумал об авиабазе с ее заборами, охраняемыми день и ночь, постоянными взлетами, посадками и передвижениями самолетов по полю аэродрома, многочисленным личным составом, включая пилотов, штурманов, офицеров разведки и контрразведки, о базе, которая стала центром городской жизни. Макбрейзел даже не удосужился дойти до базы: он позвонил туда, и двое военных часовых прибыли в контору шерифа Уилкокса и увезли его в открытом джипе. Так в начале июля 1947 года военный аэродром получил первые свидетельства о первой «летающей тарелке».

К несчастью человек, который положил начало тому, что стало мифом или реальностью — в зависимости от того, как оценивать случай в Росуэлле — теперь мертв. Но Макбрейзела все еще помнят многие, кто его знал в то время.

Одним из главных свидетелей событий является Лоретта Проктор, крохотная восьмидесятилетняя старушка, которая до сих пор живет на одинокой ферме за пределами Росуэлла, на том же самом месте, где она когда-то встретила своего соседа и друга Макбрейзела. Несмотря на свой солидный возраст и ухудшающуюся память, Лоретта может довольно ясно поведать о том дне, когда Макбрейзел пришел на их ферму, страшно возбужденный, и стал рассказывать ей и ее мужу о том, что он нашел на земле, прогуливаясь по ранчо верхом после грозы. Однажды летом 1947 года Макбрейзел пришел к ним без приглашения. "В руках он держал небольшой кусок необычного материала. Макбрейзел сказал, что на земле его ранчо лежит куча странного материала, но это единственное, что он смог вытащить из нее. Поэтому я не знаю, почему впоследствии говорили, что обломки и обрывки были раскиданы по всей территории ранчо. Материал был похож на металл, и когда ты его сминал, он вновь распрямлялся и принимал прежнюю форму. Он не оставался в смятом виде. На нем были изображены какие-то лучи и отпечатаны какие-то знаки розового и пурпурного оттенков. На куске была наклеена какая-то лента, которую Макбрейзел никак не мог оторвать или отрезать.

Вместе с моим мужем он попытался жечь его, но он не горел и не плавился. Они пытались резать его ножом, но лезвие не оставляло следа на нем. В то время это был самый необычный материал, с которым нам когда-либо приходилось иметь дело. Он был похож на пластмассу, но в то время у нас пластмассы еще не было".

Я спросил Лоретту, не ошиблись ли они с Макбрейзелом и не натолкнулся ли он на останки воздушного шара, как впоследствии об этом говорили представители ВВС. «Конечно, я не знаю точно, — ответила она, — но дело в том, что он прежде находил воздушные шары. Находили их и другие люди, но это все было ни на что не похоже. Нет, я не думаю, что это был обычный воздушный шар». Лоретта на самом деле видела, трогала его и запомнила его свойства. «То, что он принес нам, было немного больше, чем обычный графитный карандаш. Предмет был светло-коричневого цвета. Похож на легкую древесину. Я не знаю, как бы вы описали его. Мне кажется, что это было изделие из пластмассы, но прошло много времени». Когда она взяла предмет, он показался ей очень легким: «На самом деле он был очень легким, гораздо легче, чем карандаш с графитом внутри, и мы еще говорили о том, какой он легкий. Но он отличался от всего, что мы до сих пор когда-либо видели. Это был материал, который не горел, и его нельзя было разрезать. Макбрейзел сказал, что он попытался отрезать ножом кусок того, что было похоже на фольгу, но нож не резал это вещество, похожее на алюминиевую фольгу. Он говорил, что, когда сжимал ее, она разжималась и принимала прежнюю форму, а на ней не оставалось ни одной складки, ни одного следа от сжатия».

Описание физических свойств находки Макбрейзела похоже на показания других очевидцев, рассказывавших об обломках. Они обращали особое внимание на то, что материал восстанавливал свою форму после его сжатия. Через столько лет после происшествия неизбежно возникает подозрение, что свидетели просто повторяют друг друга. Они читали показания других и, по-видимому, наложили впечатления от этих свидетельств на собственные воспоминания. И все же Проктор, возможно, является одной из первых, кто трогала некоторые из обломков, обнаруженных Макбрейзелом. Проктор — простая деревенская женщина, наделенная житейской мудростью, из тех, кто не склонен привирать или вносить добавления в воспоминания в угоду моде или господствующему мнению в зависимости от поворота настроений общества в пользу таинственного или земного происхождения находки. Она категорически утверждает, что материал был непохож на «все, что мы до сих пор видели», и что он не поддавался огню и острым предметам. Лоретта и ее муж закончили беседу с Макбрейзелом, сказав, что, возможно, это — неопознанный летающий объект и ему следует сообщить об этом, куда следует.

«Мы слыхали, что за находку полагается награда. Я уж не помню, сколько там полагалось, но в то время люди не раз что-то видели в небе и говорили об этом. Поэтому мы решили, что ему следует обо всем сообщить. Когда же он сообщил о находке, то его продержали в Росуэлле почти неделю. Мы слышали, что его привезли назад на самолете, он показал им, где лежат обломки, и его опять отвезли в Росуэлл. Его снова там держали, а сами послали кого-то, чтобы убрать все с земли. Поэтому я не знаю, кто этим занимался, но одно знаю точно: Макбрейзела не пускали домой. Его там держали около недели».

Если мы согласимся, что рассказ представителей ВВС о «воздушном шаре» был правильным, то еще более удивительным является то, почему военные держали Макбрейзела в изоляции в течение семи дней. И даже если мы примем официальное утверждение ВВС о том, что первоначальное объяснение было попыткой прикрыть испытания сверхсекретного воздушного шара, создававшегося в ходе работ по проекту «Могол», все равно не понятно, почему надо было задерживать владельца ранчо и возить его на самолете на место, где он нашел обломки. Если проект по созданию воздушного шара был секретным, то тем меньше было оснований привлекать к нему внимание. Кроме того, как признают участники проекта, воздушный шар и материалы, применявшиеся для его создания, были самыми обычными. Секретной была лишь миссия, которая сводилась к тому, чтобы обнаружить советские испытания атомного оружия, регистрируя эхо в верхних слоях атмосферы. Хотя все это никак не подтверждает версию сторонников НЛО, таинственность происходившего очевидна: явно, что случилось нечто необычное, заставлявшее власти проявлять крайнюю озабоченность; ясно, что разбилось что-то такое или пропало нечто, вызывавшее острейшее желание властей его заполучить. Воздушный шар в любом виде или в любой форме — даже если он был продуктом сверхсекретного проекта для подслушивания совещаний Политбюро в Кремле с новейшей микрофонной технологией — вряд ли вызвал такие крайние меры. Если же воздушный шар был связан с выполнением еще более секретного задания, то тем меньше было вероятности, что кто-либо попытался скомпрометировать его.

"В следующий раз, когда мы увиделись с ним, — вспоминает Лоретта, — Макбрейзел сказал: «Они мне заявили, что это воздушный шар, но, если я найду другой такой же, никому не следует об этом говорить». Лоретта добавила: «Он не считал, что это — воздушный шар, но сказал, что ему дали такие объяснения и он не хочет об этом больше говорить».

То, что Макбрейзел был подвергнут давлению со стороны военных, подтверждает Фрэнк Джойс, который в ту пору работал репортером радиостанции КГФЛ в Росуэлле. Из конторы шерифа Уилкокса ему сообщили о том, что имеется интересная новость. «Я не помню, то ли я позвонил в контору шерифа, то ли мне позвонили оттуда, но я стал разговаривать по телефону с человеком, назвавшим себя У.У. Макбрейзелом. Он хотел мне рассказать о какой-то аварии, которая произошла у него на ранчо». Джойс выслушал рассказ Макбрейзела, и хотя он не стал нам подробно повторять то, что услыхал от фермера, он признает, что некоторые вещи показались ему невероятными и он хорошо помнит, что предложил владельцу ранчо связаться с местной базой ВВС.

Затем Джойс узнал, что ответственный базы за информацию и связь с общественностью Уолтер Хот связался с Макбрейзелом. «Я был другом Уолтера Хота, который в то время отвечал за связь с общественностью на военном аэродроме в Росуэлле. До этого я не раз упрекал Уолтера за то, что он мне ничего не рассказывает про жизнь авиабазы. Поэтому на сей раз он сообщил, что у него есть для меня нечто интересное. Он позвонил мне заранее и сказал: „Слушай, Джойс, у меня есть для тебя пресс-релиз. Я приеду к тебе через полчаса, и у тебя будет достаточно времени для того, чтобы получить это раньше всех“. Итак, Уолтер приехал на радиостанцию и передал мне информацию, в которой по сути говорилось, что на ранчо к северу от Росуэлла была обнаружена летающая тарелка. Кажется, пресс-релиз был написан кем-то, кому было сказано, что там произошло крушение летающей тарелки, но подробностей он не знал, а поэтому описал происшествие как сумел».

Фрэнк Джойс был поражен, что история, которую он услыхал от Макбрейзела, была изложена в пресс-релизе. "Я посмотрел этот пресс-релиз, который был отпечатан на папиросной бумаге, и сказал: «Минутку, Уолтер, я знаю эту историю. Я же и послал к вам этого парня!» А Уолтер вышел из комнаты, не обратив никакого внимания на то, что я сказал. Я заорал ему вдогонку: «Эй, послушай, я знаю про это. Я хочу поговорить с тобой… Мне кажется, не надо давать ход этой истории». А он прыгнул в машину… и бегом на базу. Ну, я стал читать это сообщение о том, что ВВС США считают, что это — летающая тарелка. Вообще-то я думаю, что им не стоило это делать, потому что ничего не доказано. Атак как я был военным, то знаю, как у них делаются дела. И мне пришло в голову, что, по крайней мере, кому-то из вышестоящих военных эта история не понравится. Поэтому я позвонил Уолтеру на базу и сказал ему: «Послушай, Уолтер, я думаю, не стоит использовать этот рассказ… Этот человек приходил ко мне, и история кажется неправдоподобной». А Уолтер ответил мне: «Фрэнк, все — нормально. Старик Бланшард… — кажется, речь шла о Бланшарде, или что-то в этом роде… Я за абсолютную точность, не ручаюсь — …дал разрешение на пресс-релиз, так что ты можешь передавать в эфир».

Джойс бросился бегом на телеграф, который был в двух кварталах от радиостанции, и дал инструкции телеграфисту передать дословно содержание пресс-релиза в Санта-Фе[4]. К тому времени, когда он вернулся к себе, провода буквально гудели от запросов местных и общенациональных информационных служб; все требовали подробностей и подтверждений происшествия. Еще через двадцать минут все звонки разом прекратились. Джойс считает, что по чьему-то приказу связь была прервана. Тогда появился владелец радиостанции и спросил Джойса, чем вызвана суета. Пока Джойс искал бумагу с пресс-релизом, раздался телефонный звонок. Джойс вспоминал: "В тот день у меня было много телефонных звонков, но этот мне запомнился. Женский голос говорил, что звонят из Пентагона и что через несколько минут со мной будет разговаривать полковник Имярек из министерства обороны. Тут мужской голос в трубке рявкнул: «Кто это?» Я ему представился, а он сказал: «Это вы пустили в эфир историю про летающую тарелку?» Тон у говорящего был соответствующим, знаете такой тон, который невольно ассоциируется с огромной властью и жуткими угрозами. Я ответил: «Да, я». Полковник произнес: «Вы теперь изза этого не оберетесь неприятностей…» «Послушайте, — проговорил я, — я — лицо гражданское, вы не смеете говорить со мной таким тоном, вы не смеете так со мной обращаться, вы не смеете мне указывать, что я должен делать и какие истории пускать в эфир». На это я услыхал: «Вы еще узнаете, что я смею делать», — он опустил трубку.

Вечером того же дня Джойс опять услыхал звонок и с удивлением узнал голос Макбрейзела, который сказал ему, что его не совсем правильно поняли, что он хотел бы, чтобы его приняли и побеседовали с ним. Джойс с готовностью согласился. «Уже смеркалось, когда Макбрейзел пришел на радиостанцию. Я впервые встретился с ним лично. „Я хотел прийти и рассказать о том, — начал он, — что у нас не совсем верно получилось с этой историей. Я кое-что рассказал такого, что могло вас сбить с толку. На самом деле у меня на ранчо оказался воздушный шар и много обломков было разбросано вокруг“. Я ему сказал, что это совсем не похоже на то, что он сообщил мне прошлый раз, что на сей раз это другой рассказ, совсем не похожий на историю про „зеленых человечков“. Говоря это, я не смотрел ему в глаза, потому что не мог назвать его лжецом прямо в лицо. И он произнес знаменательные слова: „Они не были зелеными“».

Джойс был убежден, что тем самым Макбрейзел дал ему понять, что в первый раз он говорил правду. «Он тут же стал откровенным. „Послушай, Фрэнк, — сказал он, — это строго между нами. Они мне велели прийти сюда на радиостанцию и рассказать тебе про воздушный шар“. Он признал, что его попросили рассказать эту историю про воздушный шар, предупредив, что если он это не сделает, то они поступят с ним сурово. Здесь я взорвался: „Знаешь что: в конце концов, все мы — граждане США. Кем бы они ни были, они не имеют права приказывать нам, что нам следует делать, и они не имеют права приказывать тебе“. И я произнес целую речь в таком роде, а он выслушал ее и только сказал: „Я не очень уверен, что вы правы“».

По мнению Джойса, Макбрейзел подвергся усиленной обработке со стороны военных, которые настаивали, чтобы он больше ничего не рассказывал, и хотя Джойс ничего не стал передавать по радио, на другой день 9 июля газета «Росуэлл дейли рекорд» опубликовала материал под заголовком «Сбитый с толку владелец ранчо, обнаруживший „тарелку“, сожалеет о том, что он рассказал эту историю». Власти организовали пресс-конференцию в присутствии Р.Д. Адейра, руководителя отделения «Ассошиейтед Пресс» в Альбукерке, и другого представителя этого агентства Джейсона Келлахина. Макбрейзела привели в редакцию, очевидно, в сопровождении военных. В сообщении газеты говорилось, что Макбрейзел наткнулся на обломки 14 июня вместе со своим восьмилетним сыном Верноном. Он сказал, что это была яркая куча из резиновых полос, фольги, довольно твердой бумаги и палок.

В своей новой версии Макбрейзел утверждал, что он не возвращался к обломкам до 4 июля и лишь на следующий день, услыхав о «летающей тарелке», подумал, не обнаружил ли он ее. Лишь в понедельник, 7 июля, Макбрейзел прибыл в Росуэлл и рассказал о своей находке шерифу. Автор статьи написал в конце: «Уилкокс связался с военным аэродромом Росуэлла. После этого Макбрейзел, в сопровождении майора Джесси А. Марсела и человека в штатском, собрал остатки „диска“ и вернулся домой, чтобы попытаться восстановить его».

Как утверждал Макбрейзел, восстановить конструкцию оказалось невозможно. Он попытался было соорудить из нее воздушный змей, но не смог сделать это. Он никак не мог добиться того, чтобы детали подошли друг к другу.

Тогда майор Марсел взял находку в Росуэлл, и после этого Макбрейзел уже ни разу ее не видел, пока не услыхал сообщения о том, что он нашел летающий диск. Макбрейзел заявил, что он не видел, как этот предмет упал с неба, и не видел его в целом виде, а поэтому он не может ничего сказать о его размерах или форме. Однако он думал, что предмет величиной с крышку обеденного стола. Если его нес воздушный шар, то он должен был быть около четырех метров длины. Резина шара была дымчатосерого цвета, и ее обрывки разбросало на 200 метров вокруг.

Когда обломки были собраны, то фольга, бумага, ленты и палки составили груду полметра в длину и сантиметров двадцать в толщину. В целом вся куча весила около двух килограммов.

На территории не было обнаружено никаких признаков металла, который мог бы использоваться для мотора. Не было никаких признаков пропеллера, хотя был, по крайней мере, один бумажный стабилизатор, прикрепленный к фольге.

На обломках предмета не было найдено ни одного напечатанного слова, хотя кое-где можно было увидеть отдельные буквы. Очевидно, что в конструкции использовалось значительное количество липкой ленты. На одной из лент были изображены цветы. Не было обнаружено ни веревок, ни проволоки, но в бумаге были специальные глазки, что позволяло считать, что использовались какие-то средства для ее скрепления.

Макбрейзел говорил, что и раньше находил два воздушных шара на территории ранчо, но то, что он обнаружил на этот раз, совершенно не походило ни на один из них. «Я уверен, что то, что я нашел, не было воздушным шаром, — заявил он, — но если я еще что-нибудь теперь найду, за исключением бомбы, то им придется очень уж постараться, чтобы я стал об этом рассказывать».

Если допустить, что Джойс прав и Макбрейзела на самом деле заставили опровергнуть свое заявление, то эта история действительно кажется подозрительной. Странно, что организаторы пресс-конференции смогли так подробно продемонстрировать обломки, если их отправили в Форт Уорт. К тому же если то, что представили на прессконференции, было обнаружено Макбрейзелом, то непонятно, каким образом ВВС приняли это за обломки летающего диска. Наконец, последние слова Макбрейзела на пресс-конференции явно выражали его недовольство тем, что его допрашивали военные. Это позволяет предположить, что все, что он заявлял публично, было против его воли.

В течение всех последующих лет Макбрейзел ничего не рассказывал о своей находке ни своим друзьям, ни своим соседям. Прокторы считали, что его каким-то образом запугали: поскольку дело происходило вскоре после второй мировой войны и люди были склонны испытывать подчеркнутое уважение к мнению военных, Макбрейзел уступил и молчал. И это также удивительно, учитывая, что сначала все были взволнованы находкой. Ведь если бы оказалось, что воздушный шар был принят за таинственный диск, то не было бы причин ни говорить об этом, ни шутить на этот счет, но почему-то люди хранили молчание и не иронизировали по этому поводу. Хотя из этого никак не следует, что речь шла о чем-то внеземном, очевидно, что дело было гораздо серьезнее, чем метеорологический инструмент или воздушный шар, изготовленный по проекту «Могол». В этой связи возникает предположение, что люди имели дело с чем-то сверхсекретным и экспериментальным или же с неопознанным летающим объектом, природу которого они5 не могли объяснить.

Говорили, что еще до того, как его допросили военные, Макбрейзел передал обломки на ранчо в контору шерифу. На страницах «Росуэлл дейли рекорд» появилась фотография шерифа Джорджа Уилкокса. Он был изображен с телефонной трубкой в руке, бесстрашно отвечая на телефонные звонки, которые поступали со всех концов планеты по поводу исторического сообщения о крушении летающей тарелки в Росуэлле. Джордж Уилкокс умер несколько лет назад. Члены его семьи живы, а его дочь хорошо помнит, что случившееся сильно повлияло на ее отца и сказывалось в течение всей его остальной жизни. Филлис Макгуаер все еще живет там. Энергичная семидесятилетняя женщина обитает в доме у проселочной дороги в нескольких милях от Росуэлла в сельской части штата Нью-Мексико, где сохранилось много старых зданий и деревянных построек. Крыльцо ее дома выходит на живописный берег большого озера. Внутри же домик уютный и блестит чистотой.

Филлис хорошо помнит своих родителей и события, связанные с «летающей тарелкой». «Мне было немногим более двадцати, я приехала к своим родителям, когда Макбрейзел привез в город найденные им вещи и газеты сообщили об этом. Я сразу же побежала в контору отца и спросила его, правда ли все, что написано в газете. На это он ответил: „Не знаю, зачем Макбрейзелу пришло в голову тащить все это в город, если бы это ничего из себя не представляло“. Он послал своих помощников и, мне кажется, что он сам поехал на ранчо к Макбрейзелу, но тут военные опровергли сообщение о том, что была найдена летающая тарелка. К тому же они окружили всю местность солдатами, джипами и вооруженными людьми, так что никто туда не смог пробраться. Закрыли полностью. На этом все сообщения прекратились. В маленькой комнате в конторе шерифа оставались какие-то предметы, найденные Макбрейзелом. Там было две комнаты: большой офис и маленькая комната. Так вот, предметы были в маленькой. Через три или четыре дня пришли военные, чтобы забрать все, что там было. Военные запретили говорить об этом. Я не видела эти предметы. Я знала, что они там, у меня была возможность рассмотреть их, но я это не сделала. И все же я очень интересовалась происшедшим и задавала так много вопросов, что моя мать сказала: „Твой отец не хочет, чтобы ты задавала ему больше вопросов“. Теперь я понимаю, что он не хотел мне говорить, что у него не было ответов на мои вопросы. Он был вынужден отвечать по телефону, что ничего не знает по этому поводу, и направлял любопытных к ВВС всякий раз, когда его спрашивали. А в то время вопросы задавали непрерывно. Звонили из Лондона и со всех концов США». Если все дело сводилось к воздушному шару, то количество военных, которые побывали в эти дни в конторе шерифа, было чрезмерно велико. (Хотя, с другой стороны, в то время они еще могли не знать, в чем дело.) Филлис Макгуаер была там все время и хорошо помнит военные джипы и другие военные машины, на которых было не менее восьми солдат. «Они сказали ему, что не хотели бы, чтобы он говорил об этом деле хотя бы чтонибудь, — вспоминает она. — Моя мать рассказывала, что они очень давили на отца и угрожали ему и его семье, если он проговорится». Шериф Уилкокс хранил молчание даже в кругу своей семьи. «Мои родители были очень близки друг другу, — вспоминает Филлис. — Я могла задавать им любые интересующие меня вопросы, мы говорили обо всем. Я всегда много беседовала с моей матерью, поэтому мне показалось странным, когда мой отец резко оборвал меня и сказал, что не будет ничего отвечать по телефону про НЛО и пусть отвечают военные, а мать попросила меня: „Не задавай больше вопросов отцу, он не хочет об этом говорить“. Меня это немного обеспокоило, но кто-то мне сказал, что разбился экспериментальный самолет, что военные проводят много экспериментов и что, возможно, все дело в этом. И я на этом успокоилась».

В последующем Джордж Уилкокс действительно проявлял удивительное нежелание что-либо говорить по поводу случившегося. И это само по себе странно, если действительно все сводится к истории с воздушным шаром. Через много лет, после того, как он умер, его вдова стала чуть более откровенной со своей дочкой. «Много лет спустя моя мать сказала, что было крушение. Им велели ничего об этом не говорить, и они молчали. Она сказала, что была тарелка, а в ней тела: три трупа. Еще она сказала, что один был жив, когда они пришли туда. Я предполагаю, что это рассказал ей мой отец и что она не рассказывала об этом никому, пока не прошло много лет».

Хотя она не слышала это прямо от отца, Филлис Макгуаер не сомневается, что это так. «Он знал, что это правда. Я думаю, он верил в то, что это — правда. Мне жаль, что в то время не было телевизора, и вертолетов, и другого, с помощью чего можно было узнавать про подобные вещи, тогда мы все знали бы точно. Но ранчо было на расстоянии ста тридцати километров от Росуэлла. Связи, которая ныне существует, а мы принимаем как должное, тогда не было».

Дочь шерифа Уилкокса также верит тому, что «происшествие», а также давление и угрозы, которые исходили из авиабазы в Росуэлле, повлияли на здоровье ее отца. Она помнит, что он был открытым, щедрым и веселым, что он был демократичным в обращении с заключенными и молодыми правонарушителями. Уилкокс установил новую систему содержания заключенных в тюрьме Росуэлла, отделив молодых преступников от взрослых: в те времена это считалось радикальным новшеством. Сейчас Филлис полагает, что события лета 1947 года сильно повлияли на ее отца. «В то время я не думала об этом, но теперь мне кажется, что его это очень беспокоило. Каким-то образом это сломило его здоровье». Как говорила ее мать, военные угрожали жизни шерифа и его жены. Эти угрозы воспринимались всерьез и, возможно, объясняют ту перемену, которую дочь заметила в своем отце.

Трудно представить себе, что Филлис Макгуаер могла выдумать эту историю. Даже не зная ее лично, трудно вообразить, что ее мать, жена шерифа Уилкокса, была способна на такую выдумку. Когда я осторожно попытался оспорить правдивость ее рассказа и заметил, что очень трудно верить в любую из историй про летающие тарелки и пришельцев, она согласилась со мной: «Я знаю, что это так. Я знаю, что есть люди, совершенно свихнувшиеся на этом, но в принципе я думаю, что есть немало совершенно нормальных американцев, которые рассказывают эти истории».

Сестра Филлис, Элизабет Талк — живая и энергичная особа — занимается разведением домашнего скота. Я встретил ее рано утром на скотоводческом рынке Росуэлла, который был заполнен коровами и быками, ковбои ловко пробирались между животными верхом на поджарых конях к стойлам, где они затем ждали начала аукциона. Подъезжали огромные грузовики и небольшие трейлеры, из которых выводили животных. Лай собак, ржание лошадей, мычание и ворчание коров, крики рабочих, лязг калиток, — все это создавало сельскую какафонию, которая мешали вести разговор.

«Я помню, как приехала с мужем в Росуэлл за покупками и пришла в контору шерифа, где были мои отец с матерью. Мать готовила еду для заключенных. Там было специальное помещение для этого, — вспоминает Элизабет. — В тот день я увидела не то два, не то три… да, точно, два грузовика военной полиции, джипы возле конторы и еще подумала: „Что это делают здесь джипы?“ За обедом моя мать сказала: „Джордж не сможет пообедать с нами, потому что они подумали, что летающая тарелка приземлилась к северу от Росуэлла. Он говорит по телефону день и ночь, и все о летающей тарелке!“ Мой муж вошел в контору и стал его расспрашивать, а тот ему ответил: „Мы прибыли на место крушения, там было много сожженной травы“, но больше он ничего не рассказывал».

Наличие сожженной травы свидетельствовало о какой-то аномалии, о которой никто прежде не упоминал, но Элизабет уверена в том, что ее отец говорил об этом. "Мы без конца спрашивали отца: «Что вы там нашли?» Он ответил моему мужу: «Мы нашли выжженную траву на месте крушения».

Я спросил Элизабет, не могла ли она или ее отец ошибиться. «Нет, нет, — ответила она. — Он был очень здоровым и здравомыслящим человеком. Как вы и я. Он бы не осмелился говорить то, чего не было, ни Боже мой! А потом он ничего не говорил об этом. Ни он, ни мы… Но моя мать написала (в письме Элизабет), что однажды в контору шерифа приехал владелец ранчо, привез какие-то обломки и сказал, что у него приземлилась летающая тарелка».

Как и ее сестра Элизабет Талк вспоминает, что ее отец никогда потом не говорил о происшествии, и хотя она не могла подтвердить, угрожали ему или предпринимали ли в отношении него что-либо подобное, его последующее поведение не согласовывалось с утверждением о том, что он просто нашел воздушный шар. Кроме того, такие люди, как шериф, которые с самого начала участвовали в этом Деле, без сомнения, отнеслись бы с большей легкостью к этому эпизоду в их жизни или бы превратили его в предмет шутки. Однако к этому событию все отнеслись поиному: или же им недоставало чувства юмора, или же события носили очень серьезный характер.

В других рассказах про «случай в Росуэлле» упоминают группу археологов, которые проводили раскопки в данной местности и случайно натолкнулись на разбившуюся летающую тарелку. Эта история казалась апокрифичной, так как никто не мог назвать никого из участников этой группы или хотя бы университет, к которому принадлежали ученые. Возможно, что это всего лишь слух, но один видный археолог стал очевидцем событий, которые имеют отношение к этим рассказам. Доктор Джордж Агоджино является одним из ведущих археологов Америки, он знаменит своими работами в местах, где находят кости мамонтов, убитых людьми. Одним из самых знаменитых мест, где много останков убитых мамонтов, является стоянка Блэк Уотер в штате Нью-Мексико. Агоджино все еще активно занимается раскопками и читает лекции в университете этого штата. Когда я встретился с ним, то он очень удивился, что его до сих пор связывают с таким известным происшествием.

«Считалось, что я один из тех археологов, которые видели это место, — сказал он. — Но это не правда! Я работал в университете штата Нью-Мексико над диссертацией… я уже забыл над какой… и очень часто выезжал на полевые работы. Когда произошел этот случай, предполагалось, что на месте события было четыре археолога. Единственным учебным заведением, в котором преподавали археологию, был университет штата Нью-Мексико, поэтому нас всех допросили, и тогда я впервые услыхал об этом событии… К нам пришли военные, а также журналисты из Альбукерке, которые услыхали об этом Росуэлльском происшествии. Казалось, что они нас обвиняют в том, что мы оказались на месте событий. Я подумал, что кто-то из наших был там, но мы все отрицали. У меня остались свои подозрения, но я не хотел бы об этом говорить».

Как утверждает Агоджино, военные офицеры задавали вопросы нескольким людям из университета, включая его самого. «Они спрашивали меня, что я видел. Не видел ли я поврежденную ракету или космический корабль, в котором были трупы? Вопросы задавались с целью установить, были ли мы на месте событий или нет. Они хотели установить, кто из археологов был там. Я знаю, что там была группа с канадским археологом, но я не хочу упоминать его фамилию. С ним было пять человек. Среди них была женщина, которая потом скончалась во Флориде. Этот канадец сказал мне, что был на месте крушения и никогда ничего не видел, но некоторые люди из его группы рассказывали про летающую тарелку после того, как он отсюда уехал. А в то время все отрицали свое присутствие там и будут продолжать отрицать, хотя я не могу понять почему. Я понимаю, почему они раньше так поступали. Дело в том, что в 1947 году во всех Штатах было около семидесяти вакансий по археологической профессии. Поэтому археологи старались заполучить правительственные заказы на проведение реставрационных работ или чего-то подобного. Порой такие заказы зависели от военных. А те могли ставить условие: или вы болтаете, но не получаете заказов, или же вы молчите, а мы даем вам заказы. Я думаю, что именно так произошло в данном случае».

2.

Фрэнк Кауфманн — седой американец с лицом, покрытым морщинами, крупного телосложения, с твердой походкой и крепким рукопожатием. Ему далеко за семьдесят. Он открыт, доступен и, кажется, его не беспокоит сознание того, что он, как утверждает, причастен к одной из величайших тайн человечества. Кауфманн живет с женой в небольшом домике, обставленном мебелью темного цвета и украшенном картинами в позолоченных рамах. Видно, что многие из картин выполнены любителем, но они явно обнаруживают прекрасное ощущение ландшафта и света Нью-Мексико. Их рисовал сам Кауфманн, и он, очевидно, гордится своими достижениями, хотя не претендует на художественное мастерство.

Рядом с гостиной с камином из кирпича, который в жаркое лето кажется неуместным, находится безупречно чистенькая кухня, в которой хозяйничает Хуанита Кауфманн. Ее коронный номер — необыкновенно вкусный лимонный пирог. Фотография на стене свидетельствует, что Кауфманны активно участвовали в предвыборной кампании по избранию Билла Клинтона президентом страны в 1992 году. На других фотографиях, украшающих стены дома, изображены улыбающиеся молодые люди, женщины и дети, что подтверждает наличие большой семьи, где есть дети, внуки и другие родственники.

Много лет Кауфманн возглавлял торговую палату Росуэлла. Сейчас он был занят приготовлениями к своей золотой свадьбе. Его безмятежное существование и обыкновенная судьба лишь подчеркивают необычный характер его рассказа. Как говорит Кауфманн, он поступил на воинскую службу в 1941 году и был направлен в Росуэлл, где на следующий год получил должность сержанта. Его начальником был генерал Скэнлон, а в его обязанности входило обеспечение безопасности на базе. Так как 509-й авиационный полк был единственным воздушным подразделением не только в Америке, но и во всем мире, имевшем на борту самолетов атомные бомбы, то вся его деятельность была засекречена. С другой стороны, база находилась на окраине Росуэлла, поэтому доступ туда был сравнительно легким, но бывало и так, что военные становились неприступными и недружелюбными по отношению к гражданским лицам. Помимо атомного оружия в распоряжении 509-го полка находился оптический прицел Нортона, прибор, обеспечивший американцам преимущество сначала над немцами, а затем над русскими. Вместе с атомным оружием прибор мог стать бесценным трофеем для любого вражеского лазутчика.

Кауфманн демобилизовался в октябре 1945 года, но, по его словам, его почти сразу попросили возобновить исполнение своих обязанностей ответственного за безопасность базы, уже в качестве гражданского лица. Он помнит, что к концу июня 1947 года его послали в Аламогордо и в Уайт Сэндс, где была более мощная радиолокационная установка, чем в Росуэлле, чтобы понаблюдать за странными передвижениями, которые были отмечены на экране радара. Он помнит, что «блики прыгали из одного конца экрана в другой. Внезапно появилась вспышка, и все исчезло. Обычно подобное означало, что самолет, ракета или что-то вроде этого упало на землю». Сообщение о возможном крушении было передано в Росуэлл и лично командиру авиабазы Бланшарду, который, без сомнения, передал о происшедшем генералу Роджеру Рамни, командующему 8-й авиационной армии в Форте Уорте (штат Техас). Кауфманну приказали вернуться с полигона Уайт Сэндс в Росуэлл. В то время такой путь занимал три-четыре часа езды. На обратном пути было передано по рации в Росуэлл, чтобы там приготовили команду для обследования района к северу от базы по шоссе 285 на предмет поиска обломков. Кауфманн ехал по дороге два часа прежде, чем остальные участники поисковой группы присоединились к нему. «Мы стали резать проволоку, чтобы подъехать к месту, потому что увидели зарево, что-то вроде ореола, который сверкал в темноте. Мы подошли к нему на расстояние двести или триста метров. Тут мы увидели, что это — не самолет, не ракета, а какой-то необычный летательный аппарат, который врезался в кусты арройо».

На одном из грузовиков был прожектор, и им осветили местность. В Росуэлл была отправлена радиограмма с просьбой прислать специальное обмундирование, потому что участники поисковой группы не знали, на что они натолкнулись. Свет от предмета вызвал у них опасения, что они имеют дело с источником радиации. Но тут зарево стало тускнеть, и члены поисковой группы решили подойти поближе, чтобы рассмотреть предмет повнимательнее.

«Мы увидели странный аппарат, который был похож на подошву ботинка, что-то в этом роде, — вспоминает Кауфманн, — наполовину он был раскрыт, а одно тело было выброшено в кусты арройо; другое тело наполовину торчало наружу, а наполовину находилось внутри аппарата. Когда мы подошли поближе, то обнаружили, что еще три фигуры находились внутри него…»

Аппарат, который Кауфманн схематически изобразил на бумаге, был два метра в высоту и примерно от семи до восьми метров в длину. Его форма была чем-то средним между латинской буквой V и греческой дельтой. Переднее стекло огибало корпус, а само устройство, казалось, было разрезано по горизонтали. Участники поисковой группы, по словам Кауфманна, увидели внутри корпуса контрольные панели управления и какие-то надписи, которые они не могли разобрать. Объясняя, почему они более тщательно не рассмотрели место падения, Кауфманн сказал, что самым главным для них было очистить местность, убрать летательный аппарат и отвезти его на базу в Росуэлл, где освобождали специальный ангар для того, чтобы разместить обломки и исследовать их. Кроме того, проблемы создавали сильные грозы, которые бушевали в пустыне последние дни и могли помешать вывозу обломков.

Кауфманн утверждает, что позже ему предложили объяснение причины катастрофы странного авиационного аппарата. «Случилось то, что происходит один раз из триллиона, — вспоминал он. — На аппарате не было топлива, но в его днище были восьмиугольные клетки. А молния, как вы знаете, бьет с земли, и в тот раз молния ударила в днище аппарата, вывела его из строя, и он разбился. Вот так нам объяснили, что произошло».

Тут участники группы снова связались с радиобазой и вызвали машину с платформой и краном. Никто не мог точно объяснить природу того, что они видели. Однако все были единодушны в том, что стали свидетелями чегото из ряда вон выходящего. Кауфманн говорит, что трудно было описать их реакцию на то, что они видели. «Ты видишь нечто не от мира сего, немного пугающее… мы уставились на этот предмет, не в силах сказать что-либо, пока, наконец, не вышли из этого транса. Трудно описать, что мы чувствовали в то время».

У Кауфманна есть картина, изображающая страшноватое «лицо пришельца». Он вспоминает: «Они совсем не похожи на изображения в журналах научной фантастики: у них нет ни рожек, ни пальцев, похожих на щупальцы. У них были гладкие лица, без волос, ровная и чистая кожа. На них была одежда серебристого цвета. Мне показалось, что их рост составлял 165-170 сантиметров. У них были мелкие черты лица, небольшие носы, небольшие уши. Их глаза не были чрезмерно большими или раскосыми». Он помнит, что их просили поспешить. «Мы не расхаживали вокруг аппарата на месте крушения. Мы хотели быстро все убрать, потому что наступало утро, поскольку понимали, что если не закончим до наступления дня, то не оберемся хлопот. Возможно, сюда набежит целая толпа народа, и мы хотели как можно быстрее завершить дело, уложить все на платформу и увезти на авиабазу». Трупы были уложены в мешки со свинцовыми пластинами и отправлены в госпиталь. Кауфманн говорил, что никакого вскрытия не производилось на авиабазе и, насколько ему известно, никто из обнаруженных не был жив. «Мы быстро осмотрелись, проверив, не заразились ли и не отравились ли мы чем-либо… Мы заметили, что на одном трупе появились признаки распада: его кожа стала съеживаться. Поэтому мы быстро опустили их в мешки и отправили в госпиталь. Мы связались с базой и попросили, чтобы к нам послали еще одну команду. Ей было поручено прочесать территорию на предмет поиска других обломков аппарата и вернуть участку прежний вид как можно быстрее. Тем временем Томас, отвечавший за осуществление операции, и я, а также еще несколько офицеров направились на базу. Мы остановились у госпиталя, и нам было сказано, что сюда на самолете прислали патологоанатома из главного госпиталя в Бомонте. По-моему, звонили в местный морг, чтобы узнать, как сохранить тела. Кажется, все были в смятении. Мы пошли в штаб, чтобы составить докладные. Там был полковник Бланшард, Джесси Марсел, который являлся начальником разведки, и начальник военной полиции майор Исли. Они все собрались в комнате, обменивались мнениями и отдавали распоряжения относительно того, как переправить аппарат и трупы. Скоро к нам присоединилась и другая группа, которая была на месте события».

Как рассказывает Кауфманн, все действия в дальнейшем развивались в большом ангаре 84, расположенном в середине аэродрома. Хотя аэродром был уже закрыт много лет, некоторые из сооруженных в прошлом зданий все еще стояли, а ангар все еще использовался. Когда я посетил ангар вместе с Кауфманном, то увидел, что внутри его находился самолет ДС-10 и им занималась группа авиаинженеров. Один из них поинтересовался, чем мы заняты, и, когда я ему объяснил, он отозвал меня в небольшую комнату и сообщил, что именно здесь хранились «внеземные» тела в 1947 году! Узнав, кто мы, они стали трясти руку Кауфманну, как будто он был героем войны! Кауфманн оглядел просторное помещение ангара и подтвердил, что именно здесь был центр по осуществлению операции. «Аппарат и трупы были привезены в этот ангар, а затем были отправлены самолетом отсюда в Форт Уорт и на аэродром Райт-Паттерсон. Тогда здесь кипела работа. Внутри ангара под потолком был поставлен прожектор, освещавший аппарат и трупы, — их было пять. Здесь была выставлена военная полиция, которая не пускала близко людей».

«Трупы уложили на пол в ряд. Их осмотрели несколько офицеров и патологоанатом из главного госпиталя Бомонта. Аппарат был размещен в восточной части здания. Было сделано несколько фотографий. Затем сюда въехали самолеты, аппарат поместили на грузовой самолет. Я не следил за тем, как шла погрузка, и самолеты взлетели. На самом деле три самолета выполняли отвлекающие миссии: один направился на восток, другой — на север, третий — на запад. Это делалось для того, чтобы отвлечь любопытных от того, что происходило здесь. Дело в том, что мы заметили, сколько людей находилось возле ограды. Заметили и то, что у некоторых из них были фотоаппараты, и мы поняли, что они попытаются сделать снимки. Наши отвлекающие маневры могли их сбить с толку, они ведь не знали, что происходит на самом деле. Мне кажется, что было раннее утро, около 3 или 4 утра, я не помню точно, когда они покинули военный аэродром Росуэлла. Один самолет отправился в Форт Уорт, а другой — в Райт-Паттерсон, но в конечном счете они встретились на аэродроме Райт-Паттерсон».

На самом деле Кауфманн здесь ошибается: в 1947 году штаб научных исследований ВВС США находился на аэродроме Райт (штат Огайо); Паттерсон был прилегающим, но отдельным аэродромом; в последующем оба аэродрома были объединены. В то время на аэродроме Райт располагался штаб отделения зарубежных технологий ВВС. В ту пору ВВС еще подчинялись сухопутным войскам, но в сентябре этого же года стали самостоятельными. Нет сомнения в том, что если бы аппарат приземлился из космоса, то его отправили на аэродром Райт. Несколько бывших летчиков из 509-го авиационного полка подтвердили, что в то время наблюдалась повышенная активность. Есть также свидетельства о том, что ящики грузились и отправлялись на аэродром Райт. Говорят, что один из пилотов заметил, что совершенный им полет был «историческим», а другой, Пэппи Хендерсон, участник второй мировой войны, сказал своей жене, что он вел грузовой самолет, на котором перевозили трупы пришельцев. Те, кто был на земле, не знали, что находилось внутри ящиков, но ходили слухи об обломках летающей тарелки и трупах, извлеченных из аппарата. Каких-либо точных свидетельств этого не было, но имелись все признаки того, что случилось что-то необычное — возросшая активность, секретность, слухи. Все это могло означать, что произошло нечто из ряда вон выходящее: например, крушение экспериментального самолета, во время которого погибли летчики, а возможно, и гражданские лица. Говорили и о возможности того, что военные называют «сломанной стрелой» (крушение самолета с ядерным грузом). Но тe, кого расспрашивали о последней возможности, ссылались на то, что во всех подобных случаях — а их было несколько — всегда такие происшествия становились известными или же о них сразу же сообщалось.

Один офицер, без сомнения, был всесторонне осведомлен о происшествии, это был полковник Бланшард. Кауфманн помнит, что Бланшард «пришел и осмотрел аппарат и трупы». По его словам, он был поражен, не меньше других. Бланшард никогда не обсуждал этот эпизод на протяжении всей своей жизни. На вечере встречи старых друзей в Росуэлле через несколько дней после происшедших событий Бланшард был почетным гостем. После ужина и нескольких рюмок виски некоторые из местных жителей Росуэлла стали настаивать на том, чтобы он сообщил, что же все-таки произошло. Бланшард хранил молчание, но мэр города и еще несколько людей слышали, как он сказал: «Будь я проклят, если то, что я видел, не было самой чертовской штукой!»

Арт Макквиди, который в то время был редактором «Росуэлл морнинг диспетч» поддерживал дружеские отношения с Бланшардом и не раз виделся с ним после случая в июле 1947 года. Он постоянно подбивал полковника рассказать правду о происшествии. Однако его друг упорно молчал. "Мы были очень хорошими друзьями, — вспоминает бывший редактор, — и я часто общался с ним. Как и он, я был пилотом Военно-морских сил (ВМС) во время второй мировой войны, и мы оба интересовались авиацией и тем, что происходило на базе. Мы оба обожали самолеты, и он был моим добрым другом. Почти всякий раз я выпивал с ним, а это.бывало довольно часто, но ни разу он не обсуждал то, что произошло в ту ночь. Он лишь говорил: «Знаешь ли…» — и замолкал. Порой он говорил: «Вот что я тебе скажу», но я не помню его точные выражения, а их смысл можно выразить так: «То, что я увидел, не похоже ни на что, виденное мною прежде…»

Именно Бланшард отдал распоряжение опубликовать пресс-релиз о том, что ВВС захватили «летающий диск». Можно это объяснить тем, что публикация пресс-релиза была ошибкой. Обломки, принесенные Макбрейзелом, а также наблюдения, которые имели место в Росуэлле и вокруг него в начале июля 1947 года, и публикации в общенациональных газетах по всей Америке, — все это способствовало перевозбуждению, что и привело к публикации ошибочного сообщения. Но, учитывая то, что в те годы военными управляла жесткая бюрократия, это мало похоже на правду.

Описание найденного предмета, которое использовалось в радиосообщении, звучало так: «хрупкий, как воздушный змей». Эту фразу использовали скептики, как очевидное свидетельство того, что обнаруженный объект на самом деле представлял собой воздушный шар, который был по ошибке принят за «летающий диск». Высказывалось предположение о том, что за обнаружение «летающего диска» была обещана награда, и это обстоятельство повлияло на Макбрейзела и возбужденное общественное мнение авиабазы Росуэлла. Не могло ли это повлиять на людей, ослабить их способности к критическим оценкам и заставить их поверить тому, что они заполучили нечто из космоса, в то время как они имели дело лишь с воздушным шаром? Это представляется весьма правдоподобным объяснением. В конце концов самому Макбрейзелу его соседка Лоретта Проктор сказала, что, возможно, он натолкнулся на «один из этих летающих дисков» и что, может быть, ему причитается за это вознаграждение. О" мог сказать шерифу, что это является «летающим диском», и его описание было передано ВВС вместе с предметами, обнаруженными на территории ранчо. Однако кажется невероятным, чтобы служащие ВВС приняли обломки деревяшек из бальзы и фольгу, оставшиеся от воздушного шара, за «летающий диск», который по самой природе не должен был напоминать что-либо, созданное из земных материалов. И все же тем, кто убежден в том, что аппарат был внеземного происхождения, можно предложить большое количество описаний очевидцев, в которых речь идет о материалах, используемых в воздушных шарах. Липкая лента, фольга, древесина бальзы, балочки, материалы необычной легкости, — все это является обычным компонентом воздушных шаров, и все это фигурирует в отчетах.

Кажется, что истерия вокруг «летающих тарелок» летом 1947 года повлияла на способность людей к здравым суждениям и они готовы были поверить в их реальность.

У Фрэнка Кауфманна есть оригинальное суждение, позволяющее ему объяснить противоречия в свидетельских показаниях. Он утверждает, что с появленем первого пресс-релиза была предпринята тщательно продуманная программа дезинформации. «Это был замечательный план по затуманиванию умов, — смеется Кауфманн. — Если вы хотите что-нибудь скрыть, то запутайте все, что можно!» Поэтому план состоял в том, чтобы сначала признать обнаружение «летающего диска», но упомянуть несколько описаний найденного предмета, за исключением фразы о том, что он был «хрупким, как воздушный змей». Такой шаг подготовил бы почву для следующего пресс-релиза и пресс-конференции, в ходе которой предъявят материалы воздушного шара. Если кто-нибудь считал, что аппарат на самом деле существовал и много людей среди военных знали о его существовании, то такие действия имели смысл. Частичное признание на первых порах удовлетворяло тех, кто был убежден в правильности версии о крушении «летающего диска», но последующее опровержение вызывало сомнения в их позиции.

По версии Кауфманна, выполнение задачи по дезинформации возложили на майора Джесси Марсела. Именно он должен был продемонстрировать воздушный шар на пресс-конференции. Его сын, Джесси Марсел-младший, тщательно изучавший тогдашние фотографии, убежден в том, что представленный отцом материал был фальсифицирован. Он категорически заявляет, что предметы, которые были показаны на фотографии, не похожи на то, что отец принес домой в ту ночь, когда он исследовал найденные обломки со странными иероглифами. Это предположение сына согласуется с заявлением Марсела в его выступлении по американскому телевидению, в котором он признал, что увиденное ими было «не от мира сего». Если все было именно так, то из этого следует, что Марсел-старший выполнял инструкции продолжать дезинформировать общественное мнение, несмотря на то, что в этом случае он выглядел полным дураком, так как именно он нес ответственность за то, что принял воздушный шар за обломки летающей тарелки. Если все было результатом катастрофической ошибки, которую допустили начальник авиабазы, офицер по информации и связи с общественностью и, наконец, начальник разведки Джесси Марсел, то было бы естественным ожидать, что ВВС наказало бы виновных. Однако как Бланшард, так и Марсел впоследствии получили повышение по службе: Марсела назначили в Вашингтон, а Бланшард поднялся до генерала, а затем был откомандирован в комитет начальников штабов, также в Вашингтон. Правда, можно рассуждать и так: военные сочли, что все это дело так их компрометирует, что они решили проигнорировать ошибки нижестоящих офицеров и ничего не предпринимать. Последняя версия кажется малоправдоподобной, и кроме того, в ее пользу нет никаких подтверждений.

Кауфманн упорно стоит на своем, полагая, что противоречивые заявления военных были следствием их умышленного стремления сбить с толку печать и общественность, хотя к тому времени, когда эта история вышла изпод контроля командования 8-й авиационной армии на авиабазе в Карсуелле (штат Техас), в ней уже обнаружились очевидные несоответствия.

"Получилось так, что они чуть не погубили весь свой план во время передачи первого пресс-релиза, — утверждал Кауфманн. — Когда генерал Рамни вручал представителям средств массовой информации пресс-релиз, он сказал своему помощнику: «Мы соберем пресс-конференцию, на которой покажем ряд собранных материалов, и пресса сможет их сфотографировать». Помощник, очевидно, собрал некоторые обломки и разместил их в комнате, где должна была состояться пресс-конференция, пока генерал Рамни стоял в зале.

Когда же он открыл дверь и увидел, что выставлены настоящие обломки, он быстро закрыл дверь и сказал: «Боже правый! Уберите это отсюда!» Тогда быстро собрали другие предметы, подходившие для воздушного шара, добавили немного целлофана, алюминиевой фольги, палочек — и получилось то, что демонстрировал Джесси Марсел. Но они чуть не погубили свою собственную версию!"

Если дезинформация осуществлялась с таким искусством, то встает вопрос, не является ли сам Кауфманн частью кампании по сокрытию правды. Наконец, не является ли все сказанное им выдумкой от начала до конца. Я не раз пытался его подколоть, ставя под сомнение правдивость его рассказа, но всякий раз он обезоруживал меня прямыми ответами на мои вопросы.

«Как долго вы хранили эту тайну, Фрэнк?» — спросил я его, когда мы сидели как-то раз у него дома в Росуэлле.

«Сорок восемь лет! Да, сорок восемь лет, три месяца и Двенадцать дней!» — отвечал он со смехом.

«Почему же вы решили, что сейчас наступило время сказать правду?» — поинтересовался я.

«Я не решил, наступило ли время рассказать правду или нет, — произнес он уже более серьезным тоном, — но я чувствую, что что-то станет известным и пора снять запреты и сказать скептикам, что в этом деле есть истина. Большинство людей, которые были вовлечены в это, уже ушли в мир иной: Бланшард, Рамни, Джесси Марсел, Исли, Эдейр, Уилбэнкс, Смит и другие. Пэппи Хенедерсон, один из пилотов, которые перевозили эти трупы и обломки, тоже умер. Мне не хотелось бы, чтобы на нас, тех, кто остался в живых, смотрели как на участников какой-то странной, вымышленной истории. К сожалению, правда не в наших руках, она в архивах. Ищите архивные материалы, и тогда правда станет явной».

«Где же архивы?» — спросил я.

«Я об этом знаю не больше, чем вы», — прозвучал ответ.

«Я хочу сказать, что раз не было фактов, документальных свидетельств, то как можно доказать правдивость вашего рассказа?» — продолжал настаивать я.

«Это — правда, — признал Кауфманн. — Вам придется поверить моим словам или не поверить. Я имею в виду, видите ли, и… — Он остановился, подумал минутку, видимо, стараясь найти еще один аргумент в пользу своей версии. — Должны быть еще свидетельства, подтверждающие мои слова. Были и другие люди, которые прямо или косвенно участвовали в этих событиях. Они могут подтвердить то, что я говорю. У них есть частички информации. Вы можете собрать это вместе. Над ними все еще давит секретность. Иногда я чувствую, что они не готовы раскрыть секреты, но они сделают это, а когда это произойдет, я не знаю. И еще одна вещь. Слишком много людей говорят, что они были в лесу, когда их похитили пришельцы, женщины утверждают, что их изнасиловали пришельцы и они родили пришельцев. Из-за этого рассказывать правду нелегко. Но самое главное состоит в том, что в то время нам нельзя было хранить информацию, ни одного обрывка информации, ничего. Как только мы составляли донесения, мы тут же их сдавали офицеру разведки или безопасности, а он сдавал их на хранение. Что происходило дальше с этими материалами, я не знаю, не имею ни малейшего представления. У меня есть подозрения, но наверняка я ничего не знаю. Наступит день, небеса, как говорится, разверзнутся, и правда выйдет наружу. Тогда поверят Джесси Марселу, поверят майору Исли, поверят Блашарду, поверят Эдейру, Уилбэнксу, Кауфманну и некоторым другим. Раньше над нами смеялись, пытаясь сочинить историю вроде того, что произошло, но все, что произошло с нами было правдой, можете этому верить, а можете не верить, но истина восторжествует!»

Я заметил, что многие люди считают эту историю слишком фантастической, чтобы в нее поверить.

«Это правда, — согласился Кауфманн, опять обезоруживая мой скептицизм. — Так всегда происходит. Правда, знаете ли, всегда трудна, пока она не подкреплена чем-нибудь осязаемым».

Я опять стал наступать на него:

«Но вы абсолютно убеждены в том, что сказанное вами об увиденном является на сто процентов точным?»

«Я абсолютно уверен на сто процентов, даже на тысячу процентов, в том, что это — правда!»

«Вся правда и ничего, кроме правды?»

"Именно так. Как сказал бы Рипли: «Верь или не верь!»[5]

Кауфманны — само воплощение респектабельности. Вежливые, добродушные, гостеприимные, они являются идеальными представителями Средней Америки. Трудно представить себе, что Фрэнк умышленно решил подшутить над мировыми средствами массовой информации, подсунув им вымышленную историю, которая должна стать окончательным объяснением тайны Росуэлла. Однако если предположить, что он придумал историю, как это, без сомнения, предположат скептики, то встает вопрос, зачем ему это было нужно. Кауфманн никогда не просил денег за интервью. Насколько я знаю, он никогда не стремился к известности и не искал внимания прессы. Напротив, казалось, что он проявляет большую неохоту, когда речь шла о том, чтобы ему выступить со своей версией событий. Может быть, как бывший глава торговой палаты Росуэлла, он пытался добиться того, чтобы его город оказался на карте туристских достопримечательностей? Возможно, что так. Но это трудно предположить, зная его характер и характер его жены. В любом случае выгоды от такой возможности трудно гарантировать и подсчитать. Кроме того, город уже занимал видное место в фольклоре НЛО, достаточное для того, чтобы привлекать сторонников НЛО без помощи Фрэнка Кауфманна.

Поскольку не было очевидного мотива для сочинения такой истории, у нас остается лишь возможность признать Кауфманна патологическим лгуном. И все же даже если это так, то кажется, что это единственный случай в его жизни, когда он соврал, в то время как патологические лгуны то и дело попадаются на лжи. В действительности в характере этого человека не было ничего такого, что свидетельствовало о его лживости. Он достаточно умен для того, чтобы понимать, что люди ему не поверят, и перед лицом этого обстоятельства ему требуется немалое мужество, чтобы рассказать свою историю обществу.

Даже среди тех, кто зарабатывает на жизнь тем, что исследует случай в Росуэлле и явления НЛО, есть люди, убежденные в том, что Кауфманн — лжец. Мне лично трудно смириться с идеей о том, что его история правдива. И все же я совершенно не могу поверить тому, что он сознательно обманывает значительную часть населения, рассказывая фантазии, сотканные из полуправды об истинных событиях, в которых участвовали подлинные люди, в то время как миллионы жителей планеты ищут разгадку удивительной тайны.

Попытайтесь представить себя женщиной, которая сорок лет замужем за этим человеком, ведет с ним сравнительно спокойную и уединенную жизнь в респектабельном пригородном районе в Нью-Мексико. Неужели бы вам не показалось бы странным терпеть неожиданное вторжение в этот мир фантастической истории, о полной лживости которой вам хорошо известно? Неужели вы смирились бы, когда эту лживую историю повторяли бы перед представителями средств массовой информации, рискуя получить взамен осуждение, сомнение и презрение, и никакой материальной выгоды в какой-либо форме?

Это невозможно, это невероятно!

Рассказ Кауфманна казался бы еще более невероятным, если бы не было других свидетелей, показания которых имели некоторое отношение к его истории. Его версия о прикрытии истины, осуществленной властями во время пресс-конференции генерала Рамни в Форте Уорт, подтверждается Джесси Марселом и его сыном. Имеется также занятный рассказ Гленна Дэнниса, агента бюро ритуальных услуг Росуэлла, о котором походя упомянул Кауфманн, когда он рассказывал о телах, найденных на месте катастрофы, и о проблеме, возникшей в связи с разложением трупов. В рассказе Дэнниса есть ряд бросающихся в глаза моментов, которые усиливают его таинственность и неуверенность в том, где правда, а где ложь.

В 1947 году Гленн Дэннис был молодым помощником в похоронном бюро Балларда в Росуэлле. У фирмы сложились хорошо налаженные отношения с офицерами и солдатами 509-го авиационного полка. Летом 1946 года Дэннис окончил колледж ритуальных услуг в Сан-Франциско и работал подмастерьем в похоронном бюро Балларда. Он начинал мойщиком машин, водителем и разнорабочим. Дэннис завершил свою карьеру в должности председателя правления директоров похоронных бюро штата Нью-Мексико. Во время его пребывания в этой должности в штате был принят закон, по которому для того, чтобы заниматься этой профессией, необходимо было представить диплом об окончании высшего учебного заведения.

Однажды, когда Дэннис еще был молодым работником, он остался один в бюро и отвечал на телефонные звонки. Он хорошо запомнил один звонок, который раздался жарким июльским днем 1947 года. Он поднял трубку и услыхал, что с ним говорит служащий из похоронной команды военного аэродрома Росуэлла.

«То, что я говорю, это чисто гипотетический случай, — услыхал он, — не найдутся ли у вас закрытые гробы в метр или метр тридцать сантиметров длиной?»

«Да, — ответил Дэннис, — у нас есть метровый гроб».

«Сколько таких гробов у вас есть?»

«Один…»

«А как скоро вы могли бы достать еще?»

Помощник похоронного мастера быстро подсчитал. «Если я свяжусь со складом в Амарильо, в Техасе, до трех часов дня сегодня, то мы сможем их получить завтра утром».

Поскольку у похоронного бюро Балларда была постоянная договоренность о сотрудничестве с базой в чрезвычайных случаях, таких как крушение самолета, и имелся контракт о выполнении похоронных услуг в других смертных случаях, то Дэннис предположил, что, возможно, случилась какая-то авария.

"Кто-то разбился? — спросил он.

«Нет, — услышал он в ответ, — я просто выясняю на всякий случай».

Офицер похоронной службы повесил трубку, и Дэннис вернулся к своей работе, но снова позвонил телефон. Тот же самый офицер задал ему новый вопрос: «Что вы делаете с телами, которые пробыли в пустыне четыре или пять дней?» — спросил он, вновь заверив Дэнниса, что никакой аварии не произошло, а они интересуются просто гипотетической ситуацией, так как собирают информацию на всякий пожарный случай. Офицер также осведомился, из чего делается жидкость для бальзамирования и что происходит, если она вступает во взаимодействие с человеческой кожей. Спрашивал он и о том, как можно заделать дыры в теле, если оно повреждено хищниками, а также о том, как лучше собрать останки в таком случае. Дэннис отвечал на эти вопросы с уверенностью человека, который только что закончил курс по тем предметам, по которым задавали вопросы.

Но характер вопросов и второй звонок свидетельствовали о чем-то более серьезном, чем сбор сведений для чисто теоретических упражнений.

"Авария произошла что ли? — снова спросил Дэннис.

«Нет… нет, — прозвучал поспешный ответ, — мы просто собираем информацию для себя».

К этому времени похоронное бюро Балларда уже обслужило примерно двадцать жертв авиакатастроф на авиабазе, и в нем была зарезервирована специальная комната для подобных случаев, расположенная рядом с залом для бальзамирования. Однако, казалось, что на сей раз эта комната не понадобится.

Помимо выполнения похоронных услуг бюро Балларда оказывало «скорую помощь» работникам авиабазы.

Через час после второго звонка Дэннису опять позвонили с базы. На сей раз надо было отвезти летчика на базу из больницы Росуэлла, где его лечили после того, как он повредил себе руку. Летчик сидел на переднем сиденье машины, которую вел Дэннис. Когда они подъехали к авиабазе, то охранники узнали Дэнниса и, увидев рядом с ним летчика в военной форме, махнули рукой, чтобы машина проезжала. Дэннис был известным человеком на базе, как и многие жители города, которые поставляли продукты и оказывали различные услуги служащим 509-го полка. К тому же Дэннис был почетным членом популярного на базе Офицерского клуба.

Дэннис проехал на машине через ворота к госпиталю, который размещался в здании, крытом железной черепицей и, как и всегда, стал ставить машину на стоянку. И тут Дэннис заметил, что на месте, где он обычно парковался, находились две санитарные машины. Поэтому он поставил свой автомобиль рядом с ними. Дэннис вышел из машины, чтобы проводить раненого летчика в госпиталь, и прошел мимо санитарных машин. Он обратил внимание, что вопреки обычному порядку возле этих машин стояла военная полиция. Заинтригованный Дэннис заглянул внутрь машин через задние окна и заметил, что в каждой из них лежит груда тонкого серебристого материала, похожего на алюминиевую фольгу, но не столь мягкую. Его внимание привлекли два куска металла, каждый из которых был примерно в 80-100 сантиметров высоты и загнут как днище каноэ. Он помнит, что заметил странные знаки, напоминавшие ему египетские письмена, обнаруженные в пирамидах.

Идя по коридору госпиталя к автоматам с прохладительными напилками, Дэннис встретился с незнакомым ему офицером.

«Похоже, что у вас авиакатастрофа, — заметил работник похоронного бюро. — Может, когда я вернусь в город, стоит приготовить необходимое оборудование?»

«Какого чёрта вы тут делаете и кто вы такой?» — огрызнулся рыжеволосый офицер. Пораженный Дэннис представился и объяснил свое присутствие. Офицер тут же приказал Дэннису убираться из госпиталя и с авиабазы. Дэннис с готовностью подчинился приказу. Он пошел обратно по коридору, когда услыхал, что тот же офицер заорал: «Берите этого сукина сына!» Тут же появились два военных полицейских, которые сказали ему: «Когда вернешься в Росуэлл, не смей там болтать о том, что здесь произошло крушение самолета, а то…» Последовали угрозы, и это окончательно вывело Дэнниса из терпения. Все происходившее было так не похоже на те обычные отношения, которые сложились между ним и работниками авиабазы, а также другими горожанами, что он взорвался: «Вы не смеете так говорить мне! — закричал он. — Я — лицо гражданское. Вы никакого права не имеете мне приказывать!»

Однако на офицера возмущение молодого человека не произвело никакого впечатления. «Слушай ты, гробовщик! — зашипел он угрожающим тоном. — Кому-нибудь придется вытаскивать твои кости из песка!» Офицер подозвал двоих военных полицейских и приказал им выпроводить Дэнниса из госпиталя, посадить в машину и отвезти в похоронное бюро. Когда они шли по коридору, открылась дверь в одну из комнат, и оттуда вышла женщина. Она казалась расстроенной, нижнюю часть ее лица закрывало полотенце. Дэннису показалось, что женщина плачет, во всяком случае, было ясно, что она была в крайне подавленном состоянии. Он сразу же узнал ее: это была одна из медсестер, работавших на базе. Оба остановились, неожиданно узнав друг друга. «Гленн! — воскликнула медсестра, — что ты тут делаешь? Тебя же расстреляют!»

Пораженный словами медсестры Дэннис спокойно сказал ей, что он уже собирался уходить, указав на стоявших рядом с ним двоих грузных полицейских. Тут он заметил, что за спиной медсестры стояли два человека, которые прижимали полотенца к своим лицам. Заглянув за их спины, Дэннис попытался разглядеть, что находилось за ними и являлось причиной их странного поведения. Он увидел железные каталки на колесах, на которых перевозили больных в операционную, но больше он ничего не смог разглядеть.

На следующий день медсестра позвонила Дэннису на работу, и они договорились встретиться в Офицерском клубе на авиабазе. Там молодая женщина рассказала Дэннису поразительную историю о событиях предыдущего дня. Она утверждала, что в пустыне разбилась летающая тарелка и что военные вытащили три трупа, возможно, это — пришельцы. Два тела были сильно искалечены во время падения, да еще их погрызли хищники. Третий был в сравнительно хорошем состоянии. Дэннис заметил, что она начала терять контроль над собой, и когда она стала плакать, предложил отвести ее в помещение для медсестер, расположенное вблизи базы. Он отвез ее туда, но больше никогда ее не видел. Узнав, что она переехала в Англию, он достал ее адрес и написал ей. Его письма вернулись назад с отметкой «Адресат скончался». Тогда он узнал, что его подруга погибла в авиакатастрофе. Дэннис был этим удивлен и, хотя сейчас он отстранение вспоминает о ней, можно допустить, что между ними существовали романтические отношения.

Он вспоминает, что тогда в Офицерском клубе она подробно описала ему, как выглядели существа. «Она сказала, что они были маленькими, меньше взрослых людей, что их руки тякже были необычными. У них было по четыре пальца, а два средних были длиннее остальных. Она не увидела на руках больших пальцев и сказала, что анатомия руки была иной: кость от плеча до локтя была короче, чем кость от локтя до кисти. Она утверждала, что их головы были больше человеческих, глаза также казались более крупных размеров и запавшими в глазницы. Вообще все выпуклости на лице, нос, глаза, уши, казались, немного запавшими». Медсестра даже набросала на обратной стороне рецепта эскиз того, как выглядели трупы. К несчастью, этот набросок не сохранился. Дэннис помнит, что на рисунке у каждого трупа было по четыре пальца. На конце каждого пальца была подушечка, похожая на присоску.

Медсестра сказала Дэннису, что два человека, которые были с ней в госпитале на авиабазе, были патологоанатомами из столичного госпиталя Уолтера Рида. Что касается полотенец на лицах, то, как объясняла медсестра, «пока не заморозили тела, запах был столь ужасным, что даже на расстоянии тридцати метров от них можно было задохнуться от отвратительной вони». Для того, чтобы вздохнуть свежим воздухом, она вышла из комнаты, где ассистировала двум врачам, пока они вскрывали тела, и тогда-то и увидела Дэнниса. Возможно, что врачи почувствовали тошноту, так как запах был таким невыносимым, что они выключили кондиционер, чтобы вонь не распространилась по всему госпиталю. Вскоре они отказались работать в таких условиях и завершили обработку трупов в ангаре.

Этот рассказ, как и многие другие сообщения очевидцев, кажется невероятным, и нет свидетельств, которые могли бы его подтвердить. Кроме того, кажется невероятным, что два подготовленных патологоанатома стали проводить какое-либо медицинское вскрытие существ из космоса без защитной одежды. Более естественным было бы исходить из того, что в телах пришельцев могут оказаться неизвестные человечеству микробы и что вскрытие опасно. Скептик может обратить внимание на то, что единственный источник в рассказе Дэнниса, медсестра, скоропостижно скончалась. Но, с другой стороны, если он все это придумал, то зачем ему вводить в рассказ медсестру? Он мог бы утверждать, что все видел своими глазами, когда случайно посетил госпиталь авиабазы.

Но рассказ, в котором есть такие дополнительные подробности, как телефонный разговор с офицером похоронной команды, позволяет предположить, что их автор обладает талантом научного фантаста. С другой стороны, отдельные яркие детали могут лишь использоваться для того, чтобы придать правдоподобие всему рассказу.

Сейчас Дэннис — пожилой, седовласый человек, пребывающий в добром здравии. Как и другие очевидцы данного случая, он — трезвый и уважаемый в обществе человек. Порой он раздражается, когда ему досаждают журналисты и туристы, и он отказывается повторять свой рассказ всем подряд. Как и у других очевидцев, у него нет явных причин для того, чтобы создавать фантазии, на которых, если бы захотел, он мог бы заработать деньги.

Хотя нет никаких свидетельств, подтверждающих его слова, за исключением некоторых мелких деталей, встречающихся в других рассказах, его характер и поведение свидетельствуют о том, что он рассказывает историю, в истинность которой искренне верит. Кроме того, он утверждает, что дал обещание медсестре хранить тайну, и он исполнил это обещание, а поэтому никому не называет ее имени. Конечно, возможно, что Дэннис говорит правду, но медсестра, которая поведала ему эту историю, или врала, или была введена в заблуждение. Его собственные впечатления подтверждают версию медсестры, но если исходить из того, что она врала или заблуждалась, то вся история оказывается ложной. Вполне возможно, что медсестра неверно поняла то, что видела, или же все выдумала, как возможно и то, что Дэннис все придумал от начала до конца. Однако встретившись с ним и другими очевидцами, которые рассказывали о случае в Росуэлле, вероятность того, что эти люди могут врать, кажется столь же абсурдной, как и их истории.

Еще два очевидца, чьи впечатления добавляют к предыдущим свидетельствам таинственности, — братья Анайя. Эти двое приятных испаноговорящих мужчин прожили и проработали в Росуэлле всю жизнь. Они скромного происхождения, но, как кажется, вели жизнь честную и всегда сохраняли добродушие. Пит Анайя — невысокого роста, крепкий человек с густыми седыми усами. Живет он на окраине города в небольшом белом домике около железной дороги, откуда открывается вид на пустыню. Хотя это бедная часть города, домик Анайя ухожен и уютен. Здесь чувствуется мексиканский дух. Миссис Анайя является членом городского совета. У нее и ее мужа более остро развито чувство гражданского долга и патриотизма, что вообще характерно для иммигрантов первой волны, чем для прирожденных американцев.

Пит Анайя рассказал мне о своей причастности к событиям в Росуэлле. Несмотря на то, что он провел много лет на второй родине, он все еще говорит с таким сильным испанским акцентом, что порой его нелегко понять. «Мой брат и я работали на авиабазе, — рассказал он. — Пропуск на машину был только у моего брата. Много раз сенатор Монтойя приезжал в Росуэлл. Он был губернатором штата Нью-Мексико, и мы ездили за ним, так как только мы имели пропуск на базу»[6].

Однажды вечером братьям Анайя позвонили и велели приехать за губернатором, чтобы отвезти его на авиабазу. Они приехали, часовые пропустили их через главные ворота, и братья остановили свою машину вблизи от ангара. По словам Пита Анайя, Монтойя вошел в ангар, но вскоре выскочил наружу; у него был вид, как будто он только что увидал привидение. «Он был напуган и сказал, что увидел двух маленьких людей, один из которых был жив. Затем показалась медсестра, и я пошел посмотреть, что там происходит, но меня не пустили…» Пит Анайя помнит, что медсестра что-то сказала ему о том, что там происходило. Потом они выехали с авиабазы и вернулись в город. Губернатор Монтойя был все еще в состоянии потрясения, поэтому они выпили.

«Он был потрясен, по-настоящему потрясен, поэтому он выпил, я не шучу. А потом он отправился в Санта-Фе. Он пил виски… не кока-колу или воду или что-то такое… нет, он пил виски прямо из горла бутылки. Он был жутко напуган! Я вам не лгу… Он сказал, что там было двое людей… маленькие люди, большие головы… Позже ко мне приезжал шериф и сказал, чтобы я перестал болтать об этом. Я спросил его, собирается ли он снова выдвигать свою кандидатуру на пост шерифа, но он продолжал твердить, чтобы я перестал болтать. Я спросил: „Почему?“, а он ответил, что ФБР угрожало его жизни. Вот и все, что я знаю».

Тогда шерифом был Джордж Уилкокс, который оказался причастным к этому делу с того момента, когда Макбрейзел принес в город образчики обломков и показал их ему в его конторе. Его семья подтверждала, что ему самому угрожали, что военные и офицеры полиции приказали ему молчать о случившемся. Пит Анайя подтверждает это: «Шериф Уилкокс был напуган, потому что он расследовал это дело. Он и допрашивал меня и Рубена и еще одного».

Я попросил его вспомнить, что точно сказал шериф Уилкокс, и Пит ответил: «Он просто сказал, чтобы мы молчали, а то попадем в беду. И я его спросил: „Из-за чего?“ — „Из-за того, что случилось на базе с вами, сенатором и Рубеном“. Поэтому я сказал ему, что не знаю, что произошло; единственное, что случилось, так это то, что я там был, но я ничего не видел. Потому что я не видел маленьких людей, я не буду врать тебе. Я говорю только то, что слышал от сенатора и медсестры».

До сих пор Пит Анайя нервничает по поводу того, что произошло, и в то же время не знает, что толком случилось. Трудно было понять, каким образом к этому делу была причастна медсестра. Возможно, она и была ключевой фигурой в истории, которую рассказал Дэннис. (То, что впоследствии рассказал Анайя, позволяет предположить, что это — одна и та же особа.) Потом я попросил Пита Анайя более подробно рассказать о том, что видел губернатор Монтойя и как он прореагировал на увиденное им внутри ангара.

«Ну, он вышел оттуда… вышел напуганным. Он сказал, что увидел двоих маленьких людей с большими головами… один из них был все еще жив. Они лежали на полу, он вышел и сказал, что оба находятся там, а один — жив. Он был так напуган, когда вышел оттуда, а мне и Рубену не позволили входить внутрь. Там было полно офицеров, военной полиции, но мне не хотелось к ним приближаться. Потом вышла медсестра. Я знал эту сестру по Офицерскому клубу и спросил ее, не пустят ли нас внутрь. Она сказала: „Пит, ты сам не захочешь на это смотреть“, и потом я ее больше никогда не видел».

Упоминание о медсестре, которая посещала Офицерский клуб, а затем исчезла, совпадает с рассказом Дэнниса. Заинтригованный тем, что она могла быть той же медсестрой, о которой говорил бывший работник похоронного бюро, я попытался заставить Пита Анайя вспомнить несколько подробностей об этой молодой женщине.

«Она была по-настоящему милой женщиной, — вспоминал он. — Она была похожа на мою жену. У нее были прекрасные волосы. Однажды на празднике Халоуин я танцевал с ней. Это было до того, как произошел этот случай. Мы с ней дружили. Она иногда заходила к нам на кухню, но я забыл ее имя. Красивая женщина».

Опять-таки не исключено, что мужчина врал или, каким-то образом услышав рассказ Дэнниса, стал развивать собственные фантазии на ту же тему. Но, с другой стороны, это предполагает наличие дара сочинительства, что не кажется правдоподобным в данном случае. Не было для этих фантазий и очевидного мотива, а Пит Анайя казался честным и правдивым. Его жены в то время не было на базе, и сначала она не верила рассказам мужа, но теперь она верит ему и не допускает, что ее муж мог сочинить этот рассказ.

«Моя жена мне не поверила. Она заявила, что мы врем. Но я говорил ей: „Нет, нет, мы не лжем“. Я действительно сам все видел. Они не видели, а я видел. Никто не хотел нам больше верить».

Я спросил миссис Анайя, что она помнит о том дне. Она ответила, что помнит, как ее муж вернулся вместе с братом и губернатором. «Муж был очень возбужден и сказал мне, что сенатор остался в машине. Он сказал, что сенатор хочет поговорить с нами… Тот обычно заходил к нам, когда приезжал в город. Поэтому я вышла из дома, губернатор казался напуганным. Он сказал мне: „Знаете в чем дело? Я увидел нечто такое, чего я никогда прежде не видел в жизни“. Позже мой муж мне рассказывал, что сенатор увидел двоих маленьких людей, один из них был мертв, а другой — жив». Я спросил миссис Анайя, поверила ли она своему мужу и губернатору… В конце концов они признались, что немного выпили. Может быть, они немного выпили и сильно преувеличили увиденное. Она подтвердила, что они пили, но упорно отрицала, что они были пьяны. «О, нет, нет, нет, нет! О, нет! Он не был пьян. Он был совершенно трезв, когда приехал сюда. Они стали пить, когда пришли в дом…»

«Я поверила ему, — продолжала она, — потому что они были добрыми друзьями, и я знала, что они не будут врать, сенатор был надежным человеком, и я верю каждому его слову». К концу дня, который я провел в семействе Анайя, приехал брат Пита, Рубен. У него нашлось время для того, чтобы изложить мне свою версию событий.

"Ну, во-первых, я был единственным, у кого… Ведь, это была очень закрытая база… У меня одного был пропуск на базу. Сенатор Монтойя, в то время он был помощником губернатора, приехал и попросил отвезти меня немедленно. Он подчеркнул: «немедленно». А я еще удивился: «А какого черта спешить?» Он мне ответил: «Ты должен поторопиться и захвати с собой Пита». Его голос по телефону казался взволнованным. Я приехал и сказал Питу, что мы захватим Монтойя по пути. У меня было двое приятелей, которые жили неподалеку… Один живет за дорогой в двух кварталах отсюда. Мы подъехали к базе, а военная полиция нас не пускала, но я им сказал, что мне надо, и двое моих знакомых были со мной, они могли быть в моей машине с пропуском, я имел разрешение. Поэтому я захватил их, чтобы вместе с ними встретить помощника губернатора Монтойя. Он был в это время в ангаре. Военная полиция провела нас туда. Я поставил машину не рядом с ангаром, а в полуквартале от него. Я еще спросил себя, что, черт возьми, здесь происходит? А потом, когда военные полицейские ушли, я подвинул машину поближе к входу в ангар. В это время ворота ангара открылись, и вышел сенатор. Он сказал: «Поехали отсюда к черту!» И он даже бормотал слова молитвы. А я спросил: «В чем проблема?» И тут выбежала медсестра, крупная блондинка. Я думаю, она была примерно метр семьдесят ростом. И она говорит: «Этого не может быть! Этого не может быть! Один двигается!»

«Поэтому, естественно, я захотел узнать, что там двигается. Я увидел два тела, покрытые белой простыней, но тела были слишком малы, чтобы принадлежать взрослым мужчинам… Одно тело было не покрыто, оно двигалось. Я сказал: „Какого черта тут происходит?“ И спросил медсестру: „Кто они?“ Она ответила: „Они не из этого мира“. И это было так. И потом Монтойя пошел к машине, он был так напуган, что сел между двоих парней на заднее сиденье, то есть между мной и моим приятелем. В то время он просто повторял то, что увидел, и мы выехали с территории авиабазы. Приехали к дому. Я сказал, что ему следует выпить. У меня была бутыль „Джима Бима“, знаете, такая квадратная бутыль. И он просто взял и стал лакать виски из горлышка, буль, буль, буль, и выпил две трети, а потом бухнулся на постель и отключился».

Рассказ Рубена Анайя отличается от рассказа Пита в одном важном моменте: Рубен утверждал, что одно из тел было живым. Хотя есть и другие рассказы, в которых говорится об одной оставшейся в живых жертве катастрофы, в описаниях есть противоречия. Возможно, что Рубен просто приукрашивал свой рассказ. И все же самым важным в его рассказе было то, что он подтверждал в общих чертах рассказ его брата. Я стал настаивать на том, чтобы он подробнее рассказал мне о том, что видел сенатор. «Ну, он мне сказал, что не знает, что это такое», — говорил Рубен. Тут он произнес новое для меня слово — они не были «землянами», или что-то в этом роде. Я спросил его: «Кто же они, чёрт побери?» Он ответил: «Я не знаю! Они меньше, меньше меня, а я довольно маленький! А их глаза как слезы!» И он стал двигать своими глазами. «У них маленький нос, а рот едва различим, то есть когда они лежали». Тут я опять спросил: «Кто же они, чёрт побери?» Он ответил: «Я не знаю. Я не знаю, кто они. Я не знаю». Он очень, очень нервничал".

Я спросил Рубена, заглядывал ли он в ангар, и тот повторил свой рассказ об этом. «Да, я заглянул в ангар и увидел две простыни, под которыми было что-то. Один был с краю… другой немножко в стороне. А на том, кто был в стороне, на нем не было простыни, он все еще двигался».

Возможно, что Рубен немного преувеличивал, но, кажется, непохоже, что он выдумал историю, которую мог подтвердить или опровергнуть его брат, а отчасти и сестры его брата. Может быть, Рубен Анайя что-то увидел в ангаре, хотя Фрэнк Кауфманн не заметил, что кто-либо остался в живых. (Но может быть, хотя существа показались в пустыне мертвыми, один из них был просто без сознания, а потом пришел в себя? Услыхав эти странные истории, можно поверить чему угодно.)

Возможно, все повторяют умышленно сфабрикованные версии одной и той же истории; возможно, они повторяют одну и ту же историю, но, как это часто бывает, разночтения могут быть вызваны разницей в способностях людей к восприятию, памяти и умению воспроизводить одни и те же события. Более того, наличие упомянутых выше субъективных факторов неизбежно вызывает такие отклонения, и это само по себе может свидетельствовать об истинности события, а не о том, что оно вымышлено.

Очевидно, что чем больше вы слышите разные рассказы людей об одном и том же событии, отдельные детали которых совпадают, а другие — нет, тем труднее предположить, что все эти люди врут. Предположить, что один человек преувеличивает или врет напропалую гораздо легче, чем допустить, что целая группа следует его примеру и старательно приукрашивает ложную версию, стараясь добиться правдоподобия для того, чтобы устранить в ней очевидные несуразности.

3.

Из всех очевидцев, которые считают, что они что-то знают о событиях, связанных со случаем в Росуэлле, ни один не рассказал столь дикую историю, как «полковник» Ричард Тангейт. Его рассказ ярко иллюстрирует те трудности, которые возникают в связи с загадкой Росуэлла. Там можно найти немало людей, внушающих доверие, которые рассказывают невероятные истории, и людей, не внушающих доверие, которые рассказывают то, что вызывает доверие. Тангейт не только подтверждает, что случай в Росуэлле имел место, но он также настаивает на том, что был участником заговора с целью скрыть все документы, относящиеся к делу, и добавляет подробности столь удивительные, что можно усомниться в его рассудке.

Сейчас Тангейт живет на окраине Росуэлла, где у него есть мастерская по переоборудованию классических американских легковых машин и грузовиков. Человек солидной комплекции с седеющими волосами, собранными на затылке в хвостик, он проводит время в своей хорошо оборудованной мастерской, возясь с проржавевшими остовами допотопных машин и превращая их в прекрасно оснащенные автомобили. На другой стороне улицы стоит одноэтажный дом, охраняемый двумя псами породы ротвеллер, обученными загрызать до смерти. Рядом с гаражом находится заросший пустырь, на котором валяются останки машин 1950-х годов. Их разбирают на запчасти, или же они ожидают чудесного превращения. До того, как он превратил свое хобби в занятие, обеспечивающее ему средства к существованию, Тангейт, по его словам, был агентом специального подразделения под названием «Дельта» и в качестве такового участвовал во многих тайных операциях в различных частях земного шара, в том числе в Южной Америке.

Он утверждает, что его участие в росуэлльских событиях началось через пять лет после того, как они произошли. «В 1952 году меня направили туда, чтобы заняться документами, относящимися к этому делу: разобраться с ними, частично уничтожив, частично переклассифицировав, и переправить их в другое место. Это относилось к фотографиям и письменным материалам. В то время я был младшим лейтенантом, но мне временно присвоили звание капитана. Во время проведения операции мне надо было просмотреть все документы: фильм, который был сделан, следовало уничтожить, а ряд других документов надо было послать в другие места. Часть документов была направлена в Мериленд, часть документов — в Техас, часть — в Вашингтон. Вместе с ними должны были быть отправлены фотографии. В свое время многие документы были продублированы, а на каждом дубликате была фамилия некоей особы. Мне надо было уничтожить все эти документы, вне зависимости от содержавшейся в них информации: если эта фамилия появлялась на документе, его следовало уничтожить».

Тангейту было в ту пору восемнадцать лет, трудно поверить, что ему в таком возрасте могли присвоить звание капитана, но, как он утверждает, генерал назначил его командиром, потому что знал, что Тангейт обладал «фотографической памятью». Генерал счел, что ему «будет легко пройтись по документам. Я смог бы быстро проглядеть документ и решить, следует ли его оставить в архиве, куда его направить или же его нужно уничтожить».

Фотографии и фильм, которые просмотрел Тангейт, не оставили у него ни малейших сомнений в том, что возле Росуэлла разбился странный летательный аппарат. Он считает, что существуют документы, так как он отдал распоряжение направить их в архивы, доступ к которым возможен, если только знать, что они там находятся. Тангейт уверяет, что по мере того, как он разбирал документы, он сделал потрясающее открытие: «Я добрался до фотографий и обнаружил, что одно из существ осталось в живых. Вот тут я был по-настоящему поражен! Проработав документы, я прибыл к генералу, под началом которого находился, и попросил его, чтобы он разрешил мне увидеть это существо. Я сказал, что, если должен продолжать заниматься этой операцией, то должен своими глазами убедиться в том, что это существо есть на самом деле. Я поехал в Лос-Аламос, и сначала мне позволили рассмотреть его через стекло».

«…Он сидел в комнате, а я сидел здесь и разглядывал его некоторое время, а потом он подошел к стеклу и взглянул прямо на меня. Тогда я попросил разрешения войти в комнату, где он находился. Он был одет в военную полевую форму, уменьшенную так, чтобы подходить для его небольших размеров».

«…Он там сидел, и я вошел и сел. Он тогда встал и пошел. Я просто сидел там, а он обошел меня, вернулся на прежнее место и сел. Теперь я мог взглянуть ему в глаза. Его глаза были такими же естественными, как ваши. Он не мог общаться голосом, но некоторые вещи, которые я хотел узнать, я каким-то образом узнавал. Я мог его спросить что-нибудь и узнавал ответ внутри себя, как если бы человек отвечал мне голосом. Никакой враждебности не было между нами: его глаза были самыми дружелюбными какие только мне пришлось видеть, а ведь я его видел первый раз в жизни. Потом я вернулся и продолжил бумажную работу. А потом я углубился в фильмы и документы, и мне снова потребовалось совершить второй визит. Во второй раз мне казалось, что он был в приподнятом настроении, увидев, что я пришел к нему снова; он был рад тому, что видит дружеское лицо. Поэтому на этот раз встреча была более мирной; в первый раз она проходила более напряженно, потому что я видел то, что не приходилось видеть до сих пор, но я постепенно успокоился. Я дотронулся до его кожи, он дотронулся до моей, и мы сидели примерно полчаса, таким образом общаясь друг с другом. Я не представляю, каким образом. Он мог издавать скрежещущий звук… Вот и все, что я слышал».

По словам Тангейта, существо обозначалось сокращенно ВБС, то есть «внеземное биологическое существо». ВБС содержалось в помещении в Лос-Аламосе под общим гражданским и военным контролем. Вероятно, военные кинооператоры и фотографы постоянно снимали его, запечатлевая его движения. Тангейт утверждает, что он видел ВБС и третий раз.

«Я вернулся в Росуэлл и, завершив обработку материалов и направив их в различные места, я попросил, чтобы мне разрешили посетить его еще один раз. На сей раз визит был приятнее, чем предыдущие два. Я думаю, что причина была в том, что другие люди проводили эксперименты, заставляли его делать разные вещи, задавали вопросы, может быть, пытались заставить его говорить или что-то делать, я не знаю. Я просто приходил, был в спокойном состоянии, и, кажется, что он был совершенно спокоен. Я видел, что ему хорошо, по его глазам. Ни разу он не проявлял агрессивность или враждебность по отношению к своему окружению или к тому, как его содержали. Однако я был уверен, что ему не нравилось то, как с ним обращались. Но когда я приходил к нему, то он чувствовал себя свободно, и я также себя чувствовал. Казалось, что он находится в самом мирном окружении, которое только было возможным». Странно, но Тангейт утверждает, что ВБС было мужчиной, так как он заметил, что в туалете тот мочился стоя.

Квазителепатический контакт, с помощью которого Тангейт общался с ВБС, не позволил ему узнать ничего точного, в том числе и его домашний адрес. Хотя поверить в эту историю крайне трудно, нет сомнения в том, что Тангейт совершенно искренен в своем рассказе. В ходе многих разговоров Тангейт сначала проявлял нежелание что-либо рассказывать. Так же, как Фрэнк Кауфманн. Такое поведение необычно для людей, стремящихся заворожить доверчивых слушателей фантастическими рассказами. И так же, как Фрэнк Кауфманн, Тангейт не мог указать на кого-либо, кто подтвердил бы его рассказ или сведения о самом себе. Он настаивает на том, что дал клятву верности и подписку о том, что будет хранить тайну и никогда не разглашать имена тех, кто был причастен к этому делу. Он говорит, что его начальство тоже посещало пришельцев, но он не хочет называть их имена. Как говорит Тангейт, генерал тоже был потрясен: «Когда он вернулся на базу, то был поражен тем, что увидел. Это как будто вы видите то, во что не верите, но это находится здесь… Это даже не похоже на что бы то ни было. Хочется задать сотни вопросов и получить ответы. Вы хотите понять множество вещей, но вы так и не узнаете разгадок».

Что касается летательного аппарата, то Тангейт заявляет следующее: «Это аппарат неизвестного происхождения, созданный не на этой планете». Он также утверждает, что трогал некоторые материалы с этого летательного аппарата. «В нем была впадина и рваные края, он разбился на части. Был тускло-лилового цвета, не ярко-фиолетового… Его можно было мять в любую сторону, а он возвращался в прежнее положение. Другой кусок был из металла. На нем были иероглифы, и никто не мог понять, что они означают, но они были очень четкими и ясными». Описание Тангейтом свойств странного материала совпадает с описаниями других очевидцев, хотя он легко мог ознакомиться с этими рассказами из различных источников.

Он верит, что очевидцам угрожали, как многие из них утверждали, и это объясняет, почему многие остались запуганными и почему нет физических свидетельств в виде обломков. В то же время некоторые не верят тому, что такие угрозы на самом деле были. Такое недоверие выразило командование ВВС США: в докладе 1994 года было — высказано язвительное замечание по поводу несоответствия между мнимыми угрозами и обилием последующих свидетельств. Тем не менее Тангейт утверждает, что в документах он сталкивался с примерами давления на свидетелей. «Я читал это в документах, о том, что военная полиция говорила людям. До сих пор есть люди, которые могут подтвердить, что им угрожали».

Более того, он утверждает, что были не только угрозы. Некоторые из угроз были приведены в исполнение. «Я в этом уверен. Были два офицера, которые пали жертвами роковых происшествий. Была также медсестра, которая исчезла… как будто она никогда не существовала. Все ее военные документы были уничтожены, все ее документы об окончании учебных заведений были уничтожены, метрика о ее рождении была уничтожена… как будто этот человек никогда не рождался». Тангейт подтвердил, что это та самая медсестра, о которой говорил Гленн Дэннис, та, которая принимала участие в поспешном вскрытии трупов или же в медицинском освидетельствовании, проводившемся в госпитале авиабазы, та самая, которую потом никто не видел. Тангейт убежден, что она была казнена. Надо заметить, что это утверждение поразительно, но никто не может подтвердить его, если не считать, что, по свидетельству Дэнниса, медсестра, которую он хорошо знал, очевидно, исчезла.

Кажется невероятным, что американское правительство могло допустить возможность убийства одного из своих граждан, молодой женщины, для того, чтобы заставить ее молчать. Тем не менее эту версию и многочисленные заявления об угрозах охотно примут авторы теорий заговоров и придут к выводу, что подобное возможно. В то же время не следует забывать, что большинство из нас на первых порах с аналогичным недоверием воспринимало сообщения о том, что демократически избранные правительства проводили радиационные эксперименты над человеческими существами и объединялись с мафией в заговорах с целью убийства. Поэтому мы не должны сбрасывать со счетов возможность того, что, хотя это кажется невероятным и никаких доказательств для таких обвинений нет, подобные вещи могли иметь место. Когда я стал на него наседать, Тангейт ответил безмятежно: «У меня нет причин для того, чтобы умалчивать правду. Прошло много лет… Рано или поздно тайное станет явным; некоторые документы уже были найдены… Сейчас идет активный поиск этих документов в архивах. Им кажется, что у них есть ключ к тому, как были закодированы эти документы, но они его еще не нашли. Они нашли четыре документа и решили, что раз нашли четыре, то могут найти и остальные. Однако пока этим дело и кончилось».

Здесь прежде всего надо выяснить: есть ли тут хотя бы какая-то доля истины, так как с первого взгляда все кажется слишком надуманным, чтобы заслуживать доверия. В некоторых своих утверждения Тангейт по меньшей мере неточен, а в худшем случае — проявляет необузданную фантазию. Например, незадолго до публикации отчета Генерального управления по отчетности (или ГУО, является следственной службой Конгресса США) относительно документов, касающихся происшествия в Росуэлле, Тангейт в данном им интервью утверждал, что беседовал с представителями ГУО. Он уверенно предрек, что в своем докладе ГУО сообщит, что «летательный аппарат пришельцев разбился в Росуэлле, но документов на этот счет больше не имеется». На самом деле ГУО пришло к выводу, что нет никаких свидетельств, подтверждающих крушение аппарата пришельцев; нет никаких и официальных документов на этот счет. ГУО сообщило, что все записи, относящиеся к «летающим дискам», исчезли таинственным образом. Но, как утверждает Тангейт, участники расследования обнаружили документ, относившийся к крушению, и нашли фотографию одного из трупов. Он предсказывал, что свидетельство о «телах» будет скрыто; это его предсказание в определенной степени оказалось верным.

«Они не будут долго засекречивать свидетельство, но они скажут, что им надо продолжить поиск. Возможно, что через пару месяцев они сообщат, что нашли фотографию. Они будут выпускать информацию по частям и кусочкам, потому что, если они огласили бы ее сразу, то им пришлось бы говорить, что она была полностью закрытой… На самом деле она не закрыта, она вполне доступна, люди просто не знают, где ее искать». Дальнейшие сомнения в правдивости Тангейта возникли после того, как он прореагировал на фотографии из известного фильма о якобы имевшем место вскрытии тела пришельца. Рассмотрев одну из фотографий, он сказал: «Это лицо и руки ВБС, подобного тому, которого я видел… Это фотография, которую я видел, когда разбирал фотодокументы и другие материалы и направлял их в разные места».

Когда ему было высказано предположение, что фотографии из фильма о вскрытии являются фальшивками, а вся история является в лучшем случае дезинформацией и в худшем — фабрикацией, Тангейт не изменил своего мнения. «Нельзя доказать их лживость, потому что они являются подлинными фотографиями. Я видел фильмы. Я видел фотографии всего этого в 1952 году. Существуют документы, описывающие, где и когда они были сняты. Как я уже говорил раньше, никто не был заинтересован в том, чтобы рассказать людям подлинную историю о том, что произошло. Тут был один джентльмен, которого они долго искали, пока наконец не нашли меня. Им пришлось перебрать немало людей, а одному джентльмену потребовалось два года, чтобы найти меня. Он нашел меня с помощью одного человека, который служил сержантом. А тот сержант позвонил мне и предупредил, что они знают, где я живу. Поэтому, когда они добрались до меня, я знал, кто они и что ищут. Я не „дезинформатор“. Все это — правда».

Тангейт даже уверял, что для него существует известная опасность из-за того, что он раскрыл это. В то же время он уверен в том, что «они» не попытаются заставить его молчать, потому что в этом случае его рассказ будет вызывать больше доверия. «Это не единственное событие, участником которого я был. Будет не очень красиво выглядеть, если меня переедут, когда я буду стоять у светофора перед красным светом. Мне даже кажется, что я надежно застрахован. Потому что, если что-нибудь случится со мною, сразу вернутся к этому интервью, и это откроет людям еще один ключ, где искать правду».

Если хотя бы половина того, что сказал Тангейт, является правдой, то он — хранитель секретов величайшей ценности для американского правительства. Он утверждает, что поддерживает постоянный контакт с высокопоставленными военными, которые тесно связаны между собой, допущен в их секретный мир и является его частью. Для того, чтобы проверить сведения о его военном прошлом, я воспользовался услугами независимого следователя. В его задачу входило проверить, есть ли какие-либо данные о причастности Тангейта к тайне Росуэлла и о его участии в тайных военных операциях.

0|1|2|3|4|5|

Rambler's Top100 informer pr cy http://ufoseti.org.ua